Марина Серова - Принеси меня в жертву

— Я же вас даже не знаю.

Все верно, моя забота могла выглядеть подозрительной. Я тут же убрала руки и отступила на шаг назад.

— Прошу прощения.

— Вы не так поняли, — устало произнесла женщина. — Я работаю здесь шесть лет, но вас никогда не видела. Чем вы можете помочь, если раньше здесь не были? Что вы о нас знаете?

Она произнесла эти слова с такой болью, что я мигом забыла о том, что куда-то торопилась.

— Как к вам обращаться?

— Зовите Марией Петровной. Или тетей Машей. Да мне все равно.

— Нет, так дело не пойдет, Мария Петровна.

Краем глаза я заметила движение около кухни. Саранский стоял в проходе и, запрокинув голову, пил воду из пластиковой бутылки.

— Давайте пойдем куда-нибудь, — предложила я Марии Петровне. — По-моему, вам сейчас нельзя оставаться одной. Если буду мешать, то так и скажете. Я не обижусь.

Мария Петровна повела меня на второй этаж. Мы прошли мимо уже знакомой мне «шмоточной», дальше уже начинались другие помещения.

— Тут и живем, — пояснила женщина. — Это детская, а дальше наша с Егором комната. За следующей дверью жила Зоя, а потом Эмин.

— Простите, — перебила я. — Вы сказали, что живете с Егором. Вы имеете в виду Егора Николаевича?

— Это мой муж.

— Поняла.

— Он здесь и сторож, и дворник, и охранник, и курьер, иногда по дому что-то нужно, тогда тоже он помогает. На все руки мастер.

Она открыла дверь и пропустила меня вперед.

— Ничего себе, — присвистнула я. — Да это же самая настоящая квартира!

Комната действительно была огромной. Когда-то, вероятно, она была разделена на несколько частей с меньшим метражом, о чем говорило количество светильников на потолке. Я насчитала три. Снесенные стены объединили три комнаты в студию, где вполне мог бы разместиться ансамбль песни и пляски. Мечта, а не жилище. Но все-таки на любителя. «Спальня», кухонная зона, место для отдыха не были отгорожены друг от друга. У Марии Петровны и Егора Николаевича не было собственного уголка для уединения. Но это, наверное, не имело для них большого значения, иначе бы я увидела ширмочки или хотя бы стеллажи, разбивающие комнату на зоны.

— Куда можно присесть, Мария Петровна?

— Куда хотите.

Она пошла на «кухню», достала из холодильника сок.

— Будете?

— Нет, спасибо, — отказалась я.

— Гранатовый, — сообщила Мария Петровна. — Гемоглобин низкий, вот и пью его. Если появится желание, то сок в холодильнике.

Я подошла к окну и увидела, что оно выходило на просторный балкон. Там легко умещались небольшой столик с прозрачной столешницей и парочка полосатых шезлонгов. Мария Петровна открыла балконную дверь.

— Постоим на воздухе, если вы не против.

Мы остановились около широких балконных перил. Под балконом росли кусты сирени. Под одним из них белело пластмассовое ведро.

— Мы редко пользуемся балконом. Этим летом всего два раза тут отдыхали. Работы много, — объяснила она. — А сейчас даже не знаю, что будет. Мы же тут живем постоянно, а квартирку в Тарасове уже много лет сдаем. Если нас отсюда выгонят, то нам, в свою очередь, придется просить квартирантов освободить жилплощадь. Мне так не хочется этого делать. Очень хорошие попались люди. Аккуратные, мы им разрешили заехать с собакой, но она очень воспитанная. Егору здесь лучше стало. После войны в Афганистане он воспринимал городскую жизнь по-другому, не так, как раньше, и мы специально искали возможность уехать за город. И тут, представьте, подвернулся удачный случай. Мы увидели объявление о том, что для постоянного проживания за городом нужна семейная пара в качестве помощников по хозяйству. Так с Василием и познакомились. Он тогда был еще не женат, жил на полную катушку… Думаю, ему просто не хватало семьи, вот он и взял нас двоих.

Она тепло улыбнулась и заглянула в опустевший стакан.

Были в моей практике случаи, когда перенесенные переживания напрочь сносили людям крышу. Они впадали в истерику, но вместо того, чтобы рыдать, начинали смеяться и призывали к веселью других.

Я подумала, что Мария Петровна легко могла пополнить их ряды, но тут же поняла, что опасаться нечего.

— Странно, — произнесла она. — Вот вроде бы случилась беда, и я даже плакала, а сейчас почему-то вспомнила смешной случай, как Егор однажды напугал Васю. Неслышно подошел к нему и из-за спины говорит: «Искали, шеф?» Василий тогда аж подпрыгнул от испуга.

Она поставила стакан на стол и вернулась ко мне.

— Дети пока спят, — машинально понизив голос, сказала она. — Окна детской выходят на эту сторону, и я, если открыта балконная дверь, всегда могу их услышать. Они подолгу спят, мы их никогда специально не будим. Елена воспитывает их по особой методике, не затрагивающей сон. Сейчас объясню. Вся жизнь по расписанию, а сон в любое время, в любом месте и в любом количестве. Спать — значит расслабляться, погружаться, застывать. Таким образом во сне дети получают полную свободу, которой им не хватает во время бодрствования. Режим сна, в свою очередь, автоматически подстраивается под дневной режим.