Кэролайн Грэм - Написано кровью

Как там говорил Ральф, когда у него только нашли эту болезнь, когда они искали спасения от невероятного ужаса в объятиях друг друга? Courage, mon brave! [51] Смелей, мой храбрец! ( франц. ). И уж конечно, неизвестное будущее — сущий пустяк по сравнению с тем, что они тогда пережили. И когда эти мысли пронеслись в мозгу Эми, когда сверкнул свет свободы, он так взволновал ее, что она просто возликовала.

Сморгнув, Эми снова оказалась в настоящем и поняла, что Гонория что-то говорит, тщательно подбирая слова.

— …если бы ты не была так медлительна…

— Если я медлительна, — отрезала Эми, — так это потому, что мне холодно. Мои пальцы от холода ничего не чувствуют. — Она отвернулась к раковине и с грохотом швырнула в нее ложку. — Я не могу здесь больше оставаться!

— Что ты сказала?!

— По-моему, это нетрудно понять, Гонория. — У Эми заурчало в животе. Ее затошнило. — Я хочу… я собираюсь… уйти отсюда.

— Ты не можешь этого сделать.

— Почему это? — Несмотря на холод, волосы Эми были влажны от пота. Словно с трудом освобождаясь от тирании прошлого, она медленно подняла глаза.

Гонория выглядела ошеломленной. В блекло-серых глазах, где Эми ни разу не видела искры живого чувства, теперь поблескивало что-то весьма похожее на панику.

— Ты должна оставаться здесь. Здесь я смогу…

Гонория запнулась? Поток ее речи прервался? Это тоже случилось впервые.

Осторожно проверяя температуру непривычной ей атмосферы, Эми закончила за нее:

— …заставлять меня работать на тебя бесплатно.

— Нет-нет, — быстро возразила Гонория, — присмотреть за тобой. Я обещала Ральфу, что присмотрю за тобой.

От последних слов Гонории веяло импровизацией, и Эми сразу почувствовала, что это ложь. Хотя, с другой стороны, было бы так естественно, если бы Ральф поручил свою оставшуюся без денег жену заботам единственной родственницы. Эми пыталась поверить в это, ей хотелось в это поверить. Но оказалось, что одного желания недостаточно.

— Надеюсь, ты передумаешь, — проговорила через силу Гонория, и рот ее искривил безобразный спазм, как будто нечто неправильной формы пыталось протиснуться между плотно сжатыми тонкими губами и таки протиснулось. — Пожалуйста!

Эми встревожилась. Она наконец набралась храбрости, она уже видела путь к свободе. Неужели дверь захлопнется перед ее носом?

— Я просто не подумала, — Гонория старательно замазывала свои просчеты. — Я так привыкла к холоду, что и не замечаю его. Надо развести огонь. А бойлер заменить. Купим угля и вообще займемся этим.

Она собралась уходить, как будто инцидент был исчерпан. Эми не могла этого допустить. Она хотела остановить золовку. Выкрикнуть, что бойлер и огонь ничего не изменят. Что теперь слишком поздно, что она уже все решила. Завтра она собирает вещи и съезжает.

Вместо этого она лишь придушенно крикнула: «Гонория!», но дверь в библиотеку уже захлопнулась, и Эми снова осталась одна.

Барнаби сидел за письменным столом, и в животе у него урчало. Помня о съеденном в «Бантерз», на ланч в столовой он позволил себе только салат с ветчиной, измельчив и без того тонкие, как папиросная бумага, кусочки бело-розового мяса и помидоры. Глупая ситуация: есть не то, что тебе хочется, и при этом стараться растянуть процесс еды.

Трой, сидевший напротив, уплел картофельную запеканку с мясом, горошек, двойную порцию жареной картошки, абрикосовый крамбл, два «кит ката» и запил все это огромным бокалом кока-колы, так что двух девушек на плоту, наверно, изрядно покачивало.

— Куда только в вас лезет! Просто бездонная бочка.

Трой смотрел на крупного человека напротив с сочувствием. Все началось с этого увлечения кулинарией. Сержант сначала очень забеспокоился, узнав о новом хобби шефа: не пошел ли тот, что называется, по кривой дорожке? Но потом из одного сериала Трой узнал, что все знаменитые повара — мужчины, и его подозрения рассеялись. Не могли же все они быть гомиками?

Сейчас он наблюдал, как Барнаби встает и рыскает по комнате, заглядывает в экраны компьютеров через плечо оперативников, хватает трубку, стоит телефону зазвонить на расстоянии вытянутой руки, пристает с вопросами к сотрудникам. Короче говоря, ищет себе занятие, и не потому, что по природе деятелен, а в надежде прогнать мысль об автомате, набитом калориями, который подстерегает жертву в каких-то ярдах.

— Вода очень помогает, — посоветовал Трой.

— Что?

— Морин пьет много воды, когда хочет сбросить вес.