Кэролайн Грэм - Написано кровью

Она никогда не думала прежде, что можно одновременно верить и не верить во что-то. Она знала, что Джеральд мертв. Полиция сообщила ей об этом. Ведется следствие. Похороны, которые, правда, еще кто-то должен организовать, разумеется, состоятся, и очень скоро. Еще вчера ей пришлось поверить, что он мертв.

Так почему же сейчас она так уверена, что стоит пойти в «Приют ржанки», и Джеральд окажется там, откроет дверь и поздоровается в своей обычной манере, печально, сухо и преувеличенно вежливо? Лора уже не в первый раз задумалась, любила бы она его так сильно и неотступно, если бы он с самого начала не выставил табличку «По газону не ходить»? Что толку теперь об этом гадать.

Она пошла в ванную, приняла душ, завернулась в халат и стала подыскивать, что бы надеть, но без всякого энтузиазма. Объемные, как шаровары, серо-зеленые шерстяные брюки, горчичного оттенка шелковая блузка, просторная дубленка в тонах слоновой кости. Каштанового цвета ботфорты, янтарные бусы, волосы перевязать черной бархатной лентой. Легкий искусный макияж, и капля духов «Кабошар». И все это — удивляясь самой себе и абсолютной неискоренимости навыков и привычек.

Позавтракала она ледяным «фернет-бранка». Есть пока не хотелось. Слегка кружилась голова. Интересно, остался ли еще в крови алкоголь, безопасно ли садиться за руль? Она толком не ела уже три дня и не смогла бы проглотить ни кусочка, даже если бы приготовила себе что-нибудь. У нее в горле как будто образовалась преграда, преодолимая только для сорокаградусных напитков.

Она поставила пустой бокал рядом с хрупкими фарфоровыми черепками, аккуратно сложенными в раковину вчерашним недотепой-полицейским. И что, по его мнению, она должна с ними сделать? Склеить эпоксидкой? Одному богу известно, почему он решил готовить кофе в бульонных чашках севрского фарфора.

Уже готовая выйти из дома, Лора вдруг вернулась и открыла дверь в желтую гостиную. Комната выглядела по-зимнему холодной и тусклой, какой-то металлически серой. Впервые она увидела гостиную чужими глазами, какой та могла показаться Барнаби, например. Такая миниатюрная, тщательно обставленная, можно сказать, чопорная. Только портрет на стене живой. Тяжелые складки бархата на бедре юноши светились сами по себе, помимо золотистого фона всей картины. Поддавшись непонятному порыву, Лора наклонилась и приложила ладонь к полным скорби зеленым глазам.

Зазвонил телефон. Она не стала брать трубку. Наверно, это просто Сью. Звонит каждый день после убийства, все зовет Лору на чашку кофе. Хочет как лучше, разумеется, но что-то в утонченной натуре Лоры противилось излишне пафосной манере поведения. Добрых полдня толочь воду в ступе, перебирая подробности вечера перед смертью Джеральда, бесконечно вопрошать, почему, да по какой причине, да как же это вышло. Еще она боялась, что не сможет справиться с собой и заплачет на людях.

Она вдруг подумала, что больше не должна ходить в писательский кружок. И так вечно путала, что предъявляла на предыдущем собрании, а потом боялась разоблачения, но все были так заняты собственной писаниной, что этого ни разу не случилось.

Выйдя на улицу, Лора вздрогнула, лицо защипало от холода. Какой-то воробей, недооценив стужу, разогнался, чтобы плюхнуться в купальню для птиц, и теперь яростно перебирал лапками, скользя по льду. Напомнив себе разбить лед по возвращении, Лора осторожно направилась к гаражу, то и дело наступая на хрустящий ледок, затянувший лужи.

Юридическая контора Джослина, Тибблза и Делани занимала первый этаж элегантного таунхауса постройки восемнадцатого века, одного из шести в ряду, в самом центре города. Сзади эти дома теснила приходская церковь Святого Варфоломея. Дверь, покрашенная в лакричный цвет, с двумя кадками крокусов по бокам, блестела, как черное стекло. Какого-то приверженца старины посетила богатая идея восстановить перед домом историческую мостовую из булыжника, уложенного на цемент. Для ног это был сущий ад, наверняка пострадала не одна лодыжка. По крайней мере, так думал старший инспектор, пробираясь к полированным, не менее опасным, чем булыжники, ступенькам.

Их встретила и попросила подождать полная дама средних лет, с грубоватой, под стать булыжнику, внешностью, но теплой, несколько рассеянной улыбкой. Она провела их в приемную, обстоятельную и внушающую доверие: стены обшиты деревянными панелями, мебель добротно-тяжеловесная, на низких столиках — массивные стеклянные пепельницы и несколько выпусков «Ежеквартального юридического обозрения». На одном из респектабельных кожаных полукресел, туго набитых, с декорированной пуговицами ромбовидной стежкой на спинке, свернувшись клубком, крепко спал полосатый кот, который изредка подергивал во сне ушами. Трой кивнул в его сторону: