Кэролайн Грэм - Написано кровью

— Не верь этим глупостям. — Брайан хихикнул несколько раз, игриво, но и немного печально. — Семейная жизнь может убить мужчину.

— Но вы-то живы.

— Мертвый. Внутри.

Он немедленно пожалел о своих словах. Одно дело — держаться с ней на равных, когда репетируешь. Тут можешь быть сколь угодно открытым. И совсем другое — открывать интимные, хуже того, довольно неприглядные стороны своей личной жизни. Брайану никогда раньше не приходила в голову мысль, что его скорее полюбят, если он покажет глубокое недовольство собственной жизнью и зависть к чужой, отбросив бодрый покровительственный тон, которого держался до сих пор.

— О, Брай… — Эди вздохнула и сочувственно положила руку в кольцах ему на колено. — Мне так жаль.

Брайан вздрогнул. Во рту у него было сухо, как в пустыне. Он скосил глаза на неаккуратно подстриженные и покрытые цикламеновым лаком ногти.

— Все это строго entre nous [53] Между нами ( франц. ). , Эди.

— Что «ну»? — не поняла она.

— Я не хотел бы, чтобы ты кому-нибудь об этом рассказывала.

— Да за кого вы меня принимаете? — Так же быстро, как наклонилась к нему, она отпрянула, ее юное лицо мгновенно стало холодным. — Как-то странно вы понимаете себе дружбу.

— О, прости меня! Я не имел в виду… Эди! Не уходи…

Но она уже уходила, петляя по рельефным завиткам узора на пурпурном ковре. Он смотрел на ее чудесно округлые леопардовые ягодицы, которые терлись друг о друга, щечка о щечку, и понимал, что в любую минуту рискует хлопнуться в обморок. Она была уже у буфета и вынимала пробку из бутылки с «гремучей смесью».

— Еще выпьете?

— Да! Да, пожалуйста. Спасибо, Эди. — Он не собирался, но если это вернет ее опять на диван, он мог бы… Что мог бы?

— А потом можем почитать мою роль, если хотите.

Кажется, на сей раз она налила себе тоже. Она улыбалась ему так дружелюбно, как будто их маленькой стычки не было. Эту быструю и, казалось, нелогичную смену настроений, свойственную всем им, Брайану было тяжелее всего понять. Сам-то он всегда надувался и долго не прощал обид.

— Слова у меня… «от зубов отскакивают», — сообщила Эди, — так?

— В самую точку.

— Помните, Дензил еще сказал, что отскакивает от зубов?

— Нет. — Ложь! Прямо сейчас он представлял себе, как она забирается в его джинсы, и ее губы и язык…

Она поставила другую кассету, музыка была медленная, мелодичная, спокойная.

— Нравится?

— Очень.

— Тогда, — она дала ему стакан и села рядом, — цепляйтесь.

— Что, прости?

— Ну, выпьем как друзья.

Она продела свою руку в его, поднесла стакан ко рту, и это движение приблизило их друг к другу. Ее дыхание пахло сигаретным дымом, солью, но более всего чем-то резким, напомнившим ему о школьной лаборатории; он позже понял, что это было грушевое монпансье. Так, притянутые друг к другу, толкаясь и хихикая, они выпили. От волнения Брайан больше расплескал, чем влил в себя.

— Черт, — выругалась Эди. — Все мне на джемпер.

— Прости.

— Пойду вытру.

Вынимая свою руку, она снова оказалась очень близко. Губы нежные, как манго, влажные от выпитого вина, огромные глаза с лиловыми тенями, ресницы так густо накрашены, что торчат, как шипы. Ее удивительные, цвета апельсинового джема волосы были небрежно подобраны, и несколько вольных кудряшек выбивались. Она сидела к нему лицом, положив ногу на ногу, томно допивая свой стакан большими глотками.

Брайан растерянно отвел глаза. Он хотел сказать что-нибудь безобидное, способное перевести разговор на нейтральную почву, в чисто платоническое русло. Но единственная реплика, которая пришла ему на ум (и ушла) была безнадежно неподходящей, могла только поддать жару, а не погасить занимающийся огонь. В голове у него раздавались щелчки, похожие на звук захлопывающегося турникета, и он все-таки произнес:

— У такой девушки, как ты, наверняка есть парень, и он захочет прийти и посмотреть, как ты играешь на сцене.

— Этот? — Эди ухмыльнулась.

Брайан почувствовал ревнивое разочарование. Значит, он был прав и у нее кто-то есть, но от презрительных ноток в ее голосе он получил удовольствие.

— Да что с него толку.

— В каком смысле?

— Да во всех смыслах. Какая-то, блин, «оригинальная низкокалорийная начинка». Ну, понимаешь, да?

Брайан уставился на нее, не понимая ничего. Он слегка поплыл от бормотухи, избытка тепла и постоянной эрекции. Конечно, с мозгами у него было что-то не то, потому что он, хоть убейте, не улавливал связи между неподходящим дружком и начинкой из вафельной крошки в шоколадном драже «мальтизерс». Или, может, дело просто в том, что дружок никогда их ей не покупает?