Дмитрий Петров - Призрак киллера

А теперь, после рассказа Нины, он знает. Она рассказала подробно о том, что происходит вокруг комбината, и Щелкунчику стало ясно — генерального директора Барсукова заказал убить банк «Солнечный»… Это теперь ясно, именно банку мешает Барсуков… В общем-то, все правильно. Банк самым что ни на есть законным способом приобрел контрольный пакет акций комбината и теперь, естественно, хочет владеть тем, что приобрел.

Так же естественно, что Барсуков этого не желает. Пока комбинат принадлежит безраздельно государству, он как бы принадлежит товарищу Барсукову. Государство он уже давно научился обманывать, с государством у него уже все схвачено. А банк, конечно, не позволит ему ничего такого. Банк хочет обогащаться сам.

Если вдуматься, то позиция у Барсукова в этом противоборстве совершенно безнадежная, ведь сделка совершена по закону. Но он просто не может привыкнуть к мысли о том, что все изменилось. И он совершенно не верит в то, что закон невозможно повернуть обратно, назад. Весь опыт его жизни, да что говорить, весь опыт жизни советского народа за последние семьдесят с лишним лет убеждают в том, что изменить закон или просто наплевать на него — ничего не стоит…

Да и когда Россия жила по законам? Никогда. Жила она по указам, по партийным постановлениям, по решениям всяких революционных и прочих чрезвычайных комитетов. А по законам? Да вы что… Российскому менталитету вообще чужда и непонятна идея верховенства закона. Это как-то даже и западло — жить по законам. Несерьезно как-то. Совершенно не державно…

Так что в этом Барсуков отчасти прав, и не случайно он мутит народ в городе и на комбинате. Из этого что-то может и получиться. Если генеральному директору удастся спровоцировать народные волнения с демонстрациями, причитаниями, с истерическими криками об обездоленном простом народе — это может быть его козырной картой в борьбе с любыми законами.

И суд, который будет разбирать тяжбу, непременно учтет народные волнения. Нигде в мире не учел бы, а здесь — учтет обязательно. В России всегда все делалось при помощи воплей о страданиях народа, о братстве, равенстве и о заговорах интеллигентов-империалистов и прочих инородцев… А вовсе не по законам каким-то, которые можно менять хоть каждый день, благо все равно на них никто внимания не обращает…

Вот банк все это и рассудил и решил не дожидаться решения суда. Убить Барсукова, да и все. Нет человека — нет проблемы…

Теперь Щелкунчик все это прекрасно понимал и знал, на кого он работает. Другое дело — что это было ему изначально совершенно не нужно. Зачем ему знать и понимать все эти тонкости? У него своя, узкая и конкретная задача, за которую он должен получить немалые деньги. Если он сделает свое дело, то получит эти деньги. И все с ним и его семьей будет хорошо. А если попадется, то всякие подобные знания ему не помогут, только могут помешать…

Нет, зря он связывался с другими людьми и напрасно вникал в экономические вопросы. Да и вообще, многовато уже у него появилось тут знакомых… Сделать все быстро и бежать. Он, кстати, рискует вообще здорово наследить на этот раз, так что нужно бы поскорее получить деньги и убираться из страны куда-нибудь туда, где не действуют законы о выдаче…

Что ж, с теми деньгами, которые он получит, осуществить это будет легко. Только бы довести дело до конца.

Собственно, план у него уже был, так что теперь требовалось просто исполнить его. А при исполнении не наделать глупостей и быть ловким и предусмотрительным.

Он вспомнил о кокаине, который нашел в сумочке у Нины. Зачем ей кокаин? Неужели она ощущает в нем потребность? Такая красивая и умная женщина…

Говорят, кокаин обостряет восприятие и улучшает работу мозга. Говорят, что после дозы кокаина мысли становятся острыми, четкими и открывается как бы внутреннее видение предметов и проблем. С кокаином хорошо решать разные сложные задачи.

Вот бы ему сейчас немного кокаина, это, наверное, помогло бы.

Щелкунчик невольно опять вспомнил о Нине, потом вместе с сожалением о том, что никогда больше не увидит эту женщину, вспомнил и о Наде.

Нет, он не чувствовал вины перед Надей, его не мучили угрызения совести. Надя была его женой, привычным человеком, рядом с которым тепло и уютно, спокойно.

Рядом с Ниной спокойно быть не может, она совсем другой человек. Женщина с презервативами и кокаином в сумочке — не тихая гавань для усталого мужчины. Может быть, это и хорошо, что они расстались навсегда.