Дмитрий Петров - Призрак киллера

Так оно и вышло, он даже правильно рассчитал, что столкнется с ней возле самой лестницы.

Алис слегка запыхалась от быстрого подъема по ступенькам, лицо ее раскраснелось, и, увидев Щелкунчика, она оживленно улыбнулась.

— Вы рано встаете, — сказал он, опять с трудом вспоминая забытые английские слова. Они стояли против друг друга, и до него, казалось, даже долетал запах ее утренней свежести…

— Я бегаю по утрам, — сказала Алис, переводя дыхание и не переставая улыбаться. — И покупаю себе продукты рядом. — Она потрясла зажатым в руке полиэтиленовым пакетом. Алис уже привыкла к тому, что Щелкунчик плохо понимает ее речь, и потому намеренно говорила медленно и раздельно, так, чтобы он понимал ее.

Щелкунчик надел на лицо такую же улыбку, как была у девушки, но даже несколько усилил ее — улыбнулся широко-широко, во весь рот. Наверное, так принято улыбаться в Америке… Потом он сделал над собой еще одно усилие и улыбнулся еще шире. Раньше он думал, что так широко и так дружелюбно улыбаться вообще невозможно. Оказалось, что можно, были бы хорошие учителя…

— А почему вы спрятались за кусты? — спросил он, из последних сил растягивая губы и стараясь глядеть на молодую женщину искристыми, доброжелательными глазами. Он буквально весь светился, лучился добротой и искренностью… Наверное, так улыбается губернатор какого-нибудь штата Мичиган…

— Вы видели? — удивилась Алис, и на мгновение глаза ее, голубые и почти детские, стали темными и злыми. Но тут же доброта и веселость были возвращены на прежнее место.

— Я стоял у окна, — сказал Щелкунчик и для ясности потыкал сверху вниз, как бы показывая точку обзора. — Вы не хотели встречаться с чем-то?.. — спросил Щелкунчик.

— Встретиться с кем-то, — поправила его ужасный английский девушка и разъяснила в двух словах принцип глаголов и времен в английском языке.

Теперь Щелкунчику уже не надо было заставлять себя улыбаться — ему стало просто весело. Алис явно не знала, что сказать в ответ на его вопрос и как реагировать, поэтому ухватилась за лингвистику и тянула время, чтобы что-то придумать. Или вообще заговорить зубы…

— У женщин иногда бывают непорядки в одежде, — наконец мельком сказала Алис и улыбнулась особо кокетливо. — Не поправлять же одежду на улице. — Она еще что-то добавила, но этого Щелкунчик уже не понял. Кажется, она шутливо упрекала его за то, что он за ней подсматривал… — Вы не хотите выпить кофе? — предложила Алис. — Я как раз собиралась завтракать. — Она кивнула в сторону своего номера.

Но на этот раз Щелкунчик отказался и сказал, что у него назначена важная встреча.

«Все, — подумал он решительно, выходя на улицу. — Скорее делать «дело» и сматываться отсюда. Ну их всех на фиг… Что-то мне не нравится атмосфера вокруг. Слишком загустела…»

Внезапно он понял то, о чем ему пытался сказать инженер из Москвы в первый же вечер, когда он сидел в ресторане. Тут варился какой-то слишком густой и крепкий бульон, в этом маленьком промышленном городе…

Слишком большие деньги лежали вокруг металлургического комбината. Слишком большие барыши предстояло кому-то поделить. Слишком много интересов и страстей скопилось и перехлестнулось здесь, в патриархальном Синегорье.

Сначала Щелкунчик этого не чувствовал, а теперь оценил в полной мере. Нина, которую хотели убить… Кто она и почему чуть было не стала жертвой? И отчего председатель профкома комбината Черняков вдруг выступил в роли организатора заказного убийства?

Кстати, откуда тут, в Синегорье, такие баллончики с такими интересными аэрозолями, явно импортного производства?

И почему американская журналистка прячется в кусты при виде Нины? Да еще не хочет объяснять причину и врет что-то про неполадки в одежде… Да какие могут быть неполадки в одежде, если на женщине спортивный костюм? Резинка на штанах порвалась, что ли?

Нет, все вместе очень не понравилось Щелкунчику, когда он оценил то, что узнал и увидел за последнее время. Из такого густого бульона можно и не выплыть, можно свариться в нем.

«И я сам, прямо скажем, неудачно «выступил», — обругал себя Щелкунчик. — Зачем я вообще влез в постороннее дело? Зачем побежал следить за тем парнем, который хотел убить Нину? Что меня толкнуло на это?»

Тут же он, однако, подумал, что, если бы он не сделал этого, Нина была бы мертва… Но все равно — он зря влез в чужие дела. У него достаточно своих. Правда, теперь он узнал, кто его нанял, кто его заказчик. Раньше он этого не знал, но, по правде сказать, и не интересовался этим. Совершенно не дело киллера знать, кто заказывает убийство… Какое ему дело?