Дмитрий Петров - Призрак киллера

Щелкунчик встал, ощутил твердость в ногах и пружинисто пошел к стойке.

Девушка налила ему еще водки, руки ее дрожали, а лицо приобрело совсем серый оттенок. Щелкунчик посмотрел на девушку, и что-то показалось ему в ней необычным. То ли выражение лица, то ли вся ее фигурка за стойкой — жалкая, потерянная.

«Она может скоро умереть, — подумал он меланхолично. — Странно, почему мне так кажется, она ведь такая молодая, лет двадцать пять, не больше…»

Но печать смерти на ее лице показалась Щелкунчику совершенно явственной. Ему ли не знать эти печати смерти, которыми костлявая метит свои жертвы. Он сам служитель Смерти и уж знает повадки своей госпожи…

— Отчего у вас руки дрожат? — спросил он у девушки, подавшей ему стакан.

— Устала, — коротко ответила она и обвела глазами задымленный шумный зал.

— Вы каждый день тут работаете? — уточнил Щелкунчик. Ему стало жалко девушку.

— Сутки через трое, — ответила она все так же устало и безучастно. Глаза ее ничего не выражали.

— Сутки через трое? — изумился Щелкунчик. — Но стоять тут целые сутки напролет — это невыносимо.

— А в последнее время — сутки через двое, — усмехнулась чуть заметно девушка и даже прикрыла глаза усталыми веками. — Сменщица заболела, вот мы и работаем сутки через двое. Тяжело, конечно…

— Зарабатываете зато, наверное, много? — спросил Щелкунчик. Заработок девушки его совершенно не интересовал, просто он решил напомнить ей о чем-то приятном.

— Может, и много, — ответила она по-прежнему безучастно и отвернулась к батарее бутылок. — А что толку? У меня сынишка на руках, ему полтора года всего. Я одна с ним, приходится крутиться как белке в колесе. Я и не вижу тех денег, — сказала буфетчица.

— А с кем сынишку оставляете? — деловито осведомился Щелкунчик. Он ведь и сам был отцом…

— С подругой, — вздохнула девушка. — С напарницей. Мы с ней вместе работаем. Пока я тут сутки стою — она сидит с моим и со своим… А когда она — я с ними обоими сижу. Вы какую закуску брать будете?

Щелкунчик заплатил за символический коржик и вернулся к своему столику. Ну что это за ночь такая проклятая — что ни человек встретится, то несчастный. Одно расстройство. Бедняга барышня, как она тут по суткам выстаивает! А потом еще домой идет к сыну. У нее, наверное, руки-ноги не движутся…

Он сел за столик и уже совсем было собрался опрокинуть стакан, как случилось нечто совершенно неожиданное.

Сначала со стороны стойки послышался дикий пронзительный крик буфетчицы. Она стояла, прижавшись спиной к шкафчику с выпивкой, и кричала, не останавливаясь. Лицо ее проглядывало сквозь табачные клубы и белело, как подушка, вздутая и бесформенная. Только разинутый рот чернел внизу.

Перед стойкой же приплясывал парень с пистолетом в руке. Голова его сначала показалась Щелкунчику совершенно черной, и он даже машинально подумал, что парень негр… Но нет, он был не негр, а просто натянул на голову черный чулок. Научились, сволочи, из американских фильмов.

Второй парень стоял рядом с ним, и у него тоже был пистолет, который он наставил на онемевших посетителей и поводил им из стороны в сторону, устрашая таким образом.

— Ограбление! — тонко выкрикивал он при этом. — Ограбление! Всем не двигаться! Ограбление!

Этому парни, наверное, тоже научились из зарубежных фильмов… Третий злоумышленник стоял у входной двери, которую он предварительно запер простым поворотом торчавшего в ней ключа. У него не было пистолета, а в руке он держал длинный кухонный нож — тоже вполне грозное оружие, особенно если знать, куда ударить.

Двое из парней были знакомы Щелкунчику — он узнал их по кожаным курткам. Это были его соседи по столику, которые еще обратили внимание на то, что он разговаривает как бы сам с собой. И соседний столик действительно был пуст…

Третий парень, вероятно, присоединился к ним, войдя с улицы. Сначала была полная тишина, все молчали. Щелкунчик обвел зал взглядом. Посетителей не так уж много, как ему показалось сначала, — они так шумели, что создавалось впечатление, будто в зале сто человек. На самом деле тут было девять посетителей, среди которых две молодые женщины «бомжистого» вида, с нечесаными и немытыми волосами, да еще два посетителя спали, упав лбами на свои столики.

— Давай деньги! — кричал парень, плясавший на нервной почве возле стойки. — Давай все деньги, сука! — И тряс пистолетом перед побелевшим лицом девушки, которая все никак не могла остановиться. Она кричала, не переставая.