Андрей Воронин - Последнее купе

– Героин, – просто сказал Жора.

– Что?..

– Тот самый порошок, из-за которого. В общем, тот самый, – он поморщился. – Тридцать кило собачьей срани.

Лена не поверила. Подошла, раскрыла один пакет – увидела там пакеты поменьше, в таких обычно фасуют сахар-песок. Внутри лежало нечто напоминающее по цвету темный тростниковый сахар.

– Кафан и Шуба его в туалете прятали, за стенкой нашего купе. А Балчи потом перетащил к себе в дежурку.

Жора взял у нее пакет, опустил в яму. Затем второй. Сдвинул ногой землю из кучи, комья глухо ударились о плотный полиэтилен.

– Закопать бы надо, – сказал Жора.

– Нам не следует это прятать. Есть милиция, есть какой-то особый отдел в ФСБ. Это надо отдать им.

Жора взял у нее лопатку, принялся сгребать землю.

– Ты, Лозовская, умный человек, отличница. Вспомни, ты хоть раз видела в «Дежурной части» или «Криминале», чтобы кто-то добровольно сдавал наркотики?

– Какое это имеет значение?

– Большое. Представь: едем мы по дороге, нас останавливает машина с «мигалкой», просят открыть багажник. Что это там у вас такое белеется? – спрашивают. Наркотики, говорим. Вот, хотим сдать государству.

– Чушь. Почему нас должны остановить?

– По кочану. Потому что работа у них такая, – огрызнулся Жора. – И опять придется доказывать, что никакие мы не курьеры.

Лена отвернулась.

– Ты ведь все врешь, Жорка.

– Ага.

– Просто хочешь загнать кому-нибудь эту дрянь, чтобы получить деньги.

– Желательно в мелких купюрах. Деньги мне не помешают. И тебе, Лозовская, тоже. Потому что у порошка есть хозяин, и он обязательно захочет познакомиться с тобой поближе. А сдашь ты этот порошок в органы или прикарманишь, ему пофигу. Так что в графе «расходы» у тебя появятся оплаты за гостиничные номера в разных городах Федерации и за ее пределами, обеды в точках общепита, пластические операции, красители для волос, черные очки.

– Искусственные усы, – кивнула Лена.

– Не знаю. Огнестрельное оружие. Накладные бюсты. Ты знаешь, кто такой Сивый?

– Сивый?

– То-то и оно. Я тоже не знаю.

Жора притоптал холмик над ямой и быстрым шагом направился к «таурусу». Лена пошла за ним.

– На всякий случай запоминай, Лозовская. Шоссе Петрозаводск – Москва, сто шестнадцатый километр, поворот на Кандаву. И там метров пятьсот по грунтовке.

Он гнал машину с каким-то суицидальным азартом, словно задался целью покончить со всеми делами прямо здесь, на трассе. Любая неровность на дороге превращалась в трамплин, «таурус» взлетал и приземлялся, гремя железом, встречные машины уступали им дорогу. Жора угрюмо молчал, склонившись над баранкой, Лена в конце концов поняла, что кричать на него бесполезно – и тоже замолчала, что есть силы вцепившись в ремень над правой дверцей.

Зато через десять минут они были в Подпорожье, а через двенадцать с половиной «таурус» застыл на площадке перед неказистой зеленой избушкой, где располагалась железнодорожная станция.

– Наш поезд приходит в 11.45, стоянка две минуты, – сказал Жора, вылезая из машины. – Сейчас без восемнадцати.

Последние слова он бросил уже на ходу, труся к облупленной двери с надписью «Касса». Двигатель остался тарахтеть под капотом.

– Что за поезд? – Лена догнала его на полдороге. – Черт побери, хоть это ты можешь мне сказать?

Жора даже ухом не повел.

– Дурак!

У окошка кассы выстроилась очередь человек пять-семь. Жора молча отпихнул плечом парня в строительной спецовке, который стоял первым, просунул голову в окошко:

– Девушка, мне на сто восемьдесят третий, до Мурманска, два места, любые. Побыстрее.

Ответ Лена не расслышала. Парень в спецовке, выкатив челюсть вперед, схватил Жору за ворот рубашки и попытался оттащить от окошка.

– …Да мне любые, девушка, – говорил Жора, словно и не замечая его, – хоть на крыше!

– Нету никаких, нету! И брони тоже нету! Русским языком тебе сказано! – проверещала за стеклом кассирша.

Жора выпрямился. Затуманеным взглядом посмотрел вокруг, наткнулся на раскрасневшегося строителя, вдруг ударил его в лицо – тот врезался спиной в очередь, упал.

Потом был длинный, бесконечно длинный состав, 183-й пассажирский, Жора перебегал от вагона к вагону, спрашивал у проводников, показывая смятую зеленую бумажку в кулаке:

– Два места, на багажной?

Те качали головами, мест нет, даже на багажной полке. Даже за доллары. Лена бежала сзади, у нее никак не получалось нагнать его, в поврежденной лодыжке накапливалась, густела боль, в голове шумело. «Я не хочу в Мурманск! – бормотала Лена себе под нос. – Не хочу на сто восемьдесят третий! Идиот! Я хочу домой! Я устала! Домой!..»