Андрей Воронин - Дальнобойщики

— Что ж, — вздохнул Егор, поднимаясь. — Мне пора.

— Как, уже? — в ее голосе послышалось разочарование. — А бутерброды?

— Извини, нужно в больницу. Хочу успеть до начала тихого часа, а то не пустят.

— Жаль.

— Мне тоже.

— Может, еще встретимся.

— Я выеду скорее всего послезавтра. Подождешь?

Девушка на секунду задумалась, затем отрицательно замотала головой.

— Вряд ли. Постараюсь к этому времени добраться к тетке. Прощай.

На улице Таверной находилось много красивых домов, в основном старинных и отреставрированных. Создавалось впечатление, что время здесь остановилось и ты очутился в конце прошлого века в старой Москве. Вот только автомобили, словно пришельцы из иных миров, разрушали гармонию.

Офис Антона Семеновича Зельца располагался в одном из таких зданий. Зеленый фасад, белые лепные колонны, балкончики, изразцы радовали глаз, наполняя сердце щемящей тоской по давно ушедшим временам, когда в каждом строении содержалась крупица души строившего его зодчего. Каждый старый дом, пусть даже самый захудалый и неприметный, являлся индивидуальностью. В каждом был свой неповторимый колорит, своя изюминка, свое очарование. Недаром теперь они реставрируются и превращаются в дорогостоящие квартиры для самых богатых, в резиденции солидных фирм, офисы.

Антон Семенович Зельц занимал восточное крыло второго этажа. Он арендовал три комнаты, из которых одну превратил в приемную, где сидела молоденькая секретарша с внешностью манекенщицы. Там ждали приема клиенты, развалившись в глубоких кожаных креслах. Вторую оборудовал под рабочий кабинет, а из третьей сделал комнату отдыха. В ней он время от времени любил уединяться с секретаршей, там же находился суперсовременный домашний кинотеатр со стереосистемой, по которому он крутил порнофильмы. В общем, его офис напоминал скорее всего квартиру со всеми удобствами, в которой можно было и жить, и работать.

В этом офисе его и застал Валера, ворвавшись туда с группой оперативников и ордером на арест. Ордер получить оказалось проблематичным. Даже располагая признаниями Вострикова, полковник Воронин не сразу уломал прокурора выдать санкцию на задержание адвоката Зельца Антона Семеновича по обвинению в соучастии в похищении и незаконной преступной деятельности. Только прямое вмешательство генерала Круглова повлияло на исход дела. Фамилия Зельца была хорошо известна в деловых кругах. Он пользовался авторитетом и поддержкой у солидных политиков и солидных капиталов. Возможно, именно Зельц сделал некоторые из этих капиталов солидными, а, в свою очередь, капиталы сделали его известным. Такая тесная взаимосвязь лишний раз подтверждала неразрывность Зельца и преступного мира. Многие знали или догадывались, что он связан с мафией, но никто не решался обвинить его в этом. Зельц был слишком умен и осторожен, чтобы оставлять улики.

Поэтому появление сотрудника ФСБ с ордером поразило адвоката как гром среди ясного неба. Несколько минут он изучал документ, перечитывал его. Пальцы рук нервно дрожали. В подобной ситуации он очутился впервые. Когда приходили за его клиентами, Антон Семенович советовал не паниковать и не беспокоиться, говорил, что обо всем позаботится. Но кто позаботится о нем? Его охватила паника.

— На основании чего меня арестовывают? — попытался протестовать он.

Валера сухо ответил:

— Скоро узнаете. Хотя, наверное, вы и так догадались.

Однако Зельц не догадывался, он терялся в догадках. Грешков за ним накопилось столько, что всех он уже и не помнил. Решил не противиться и не болтать лишнего, пока не выяснит все подробности.

— Можно сделать звонок?

— Нет.

— А дать указания секретарше? У меня на сегодня назначены встречи.

— С секретаршей можете поговорить, только недолго и в моем присутствии, — поставил условие Валера.

Зельц недовольно засопел, но протестовать не стал. Не в его теперешнем положении было качать права. Спасибо и на этом. Но благодарить оказалось особенно не за что. В присутствии постороннего пришлось ограничиться общими указаниями и расплывчатыми намеками. Оставалось надеяться, что в сложившейся ситуации секретарша не испугается и проявит не меньшую сообразительность и исполнительность, чем в постели.

По прибытии адвоката сразу кинули в камеру к другим задержанным. Выхоленный, в дорогом костюме, он очутился словно в другом мире. Вокруг были обшарпанные, грязные стены, выкрашенные синей краской и испещренные надписями и словами, прочтя которые даже сам Даль удивился бы богатству и многообразию русского языка. Зарешеченное окно располагалось под потолком, и света сквозь него проникало ровно столько, чтобы различать предметы и видеть куда идешь. Но самым жутким в камере были люди. Или, точнее, уродливые жалкие подобия людей. Заросшие, худые, страшные, они смотрели на адвоката как на толстого борова, поданного на обед. В их взглядах не проглядывало ничего человеческого, лишь одна злоба.