Заключенные сразу невзлюбили сытого адвокатишку. Начались издевательства, грубые шутки, побои. Зельц сносил все. Ему жутко хотелось сказать им, на кого он работает. Без сомнения, имя Шилова произвело бы сильное впечатление, и отношение к нему изменилось бы, его перестали бы мучить. Однако он не решался на такой шаг. Это было бы непростительной опрометчивостью. А вдруг среди сокамерников доносчик? А вдруг не поверят, чем он докажет?
Шепча как заклинание имя своего босса, он молил Бога, чтобы секретарша поскорее связалась с Шиловым. Только надежда и вера давали силы терпеть.
Особенно усердствовал жилистый коротышка с наколкой на правой груди «смерть жидам». Движимый то ли чувством антисемитизма, то ли обыкновенной ненавистью ко всему чужеродному, он под общий смех и крики одобрения до полусмерти избил пожилого адвоката.
Зельц кричал, но никто из охранников его не услышал. Они словно вымерли.
Отлежавшись в углу возле параши, он пришел в себя. В тот момент за ним пришли. Первый раз за все годы долгой жизни вид человека в милицейской форме доставил ему радость и облегчение.
В помещении для допросов было так же мрачно и удручающе, как и в камере, с той лишь разницей, что отсутствовали нары, надписи на стенах и вместо морд уголовников была физиономия следователя. Следователь Зельцу не понравился сразу. Слишком упрямыйи твердый взгляд. Такой своего добьется любой ценой.
— Садитесь, гражданин Зельц. Моя фамилия Воронин, полковник. Это по моей инициативе вы побывали сегодня в изоляторе и лично пообщались с теми, кого защищали и ради кого работали всю жизнь. Надеюсь, вы нашли с ними общий язык.
Зельц молча опустился на деревянный табурет и поморщился от боли. Пинки коротышки давали о себе знать болью под ребрами и в пояснице.
— Фамилия?
— К чему это? Вы же прекрасно знаете.
— Таков порядок. Не вам возмущаться, гражданин Зельц. Вы же адвокат!
— Зельц Антон Семенович.
— Год рождения?
— Сорок седьмой.
— Род занятий?
— Адвокатская практика. А теперь я могу узнать, на основании чего я задержан?
Воронин ухмыльнулся:
— Вы допускаете ошибки, Зельц, а значит, волнуетесь. Любой другой, кого задержали бы незаконно, возмущался бы: почему задержан? А вы хотите знать основания, то есть то, на чем прокололись. Улавливаете разницу? Вы, по сути, признаете, что задерживать вас есть за что!
— Бросьте свою дурацкую демагогию. Почти каждого человека в нашей стране можно за что-нибудь арестовать.
— А как вы считаете, за что арестовали вас?
Зельц пожал плечами.
— Почем мне знать? Вот вы мне и сообщите.
— А о малолетней Наде Шуваловой и ее отце, который бесследно исчез на следующий день после похищения дочери, вы тоже ничего не знаете?
— Нет.
— И о Станиславе Шилове по прозвищу Шило не слышали?
— Почему же, слышал. Я читаю газеты и интересуюсь криминальной хроникой. По роду своей деятельности мне приходится иметь дело с разными людьми.
— Значит, вы имели с ним дела? — Воронин задавал вопросы, ответы на которые заведомо знал. Это была подготовительная фаза допроса. За ней должен был последовать главный удар.
— Нет.
— Вы никогда не были у него дома?
— Нет.
— А он у вас в офисе?
— Нет.
— Точно?
— Не помню. Не знаю. У меня бывает много посетителей. Нужно попросить секретаршу, чтобы проверила по картотеке.
— А Аркадий Востриков есть в вашей картотеке? — неожиданно спросил Воронин.
На какой-то миг адвокат переменился в лице. Затем быстро взял себя в руки. Но мимолетная перемена не ускользнула от проницательного взгляда полковника.
— Нет, — уже спокойно ответил Зельц.
— Почему? Он же ваш клиент!
— Вы путаете, я впервые слышу это имя.
— Странно, он утверждает, что знаком с вами и готов подтвердить свои слова на суде.
На лице Зельца появилась насмешливая ухмылка, которая моментально сползла, когда Воронин протянул ему копии протоколов, заполненных Валерой и заверенных подписью капитана. Затем включил диктофон с записью признания.
— Это подделка, фальсификация!
— Не говорите ерунды, Зельц. Любая экспертиза, любой суд признает их достоверность. И вы знаете об этом. Кроме того, Востриков может подтвердить свои показания лично. Он может также рассказать и многое другое, что суду будет любопытно послушать.
Подавшись вперед и склонившись над столом, Воронин заговорил прямо в лицо адвокату.
Вашу причастность к делам мафии доказать ничего не стоит. Востриков уже влип, и он потянет за собой всех. Вы можете корчить из себя героя, можете взять всю вину на себя, но тогда выгородите Шилова и подпишите приговор себе. Тюрьма — не место для образованных людей. Сегодня вы сами убедились в этом. Тут одно зверье. Верно, Антон Семенович? Или, может быть, вы просто упали и расквасили себе морду?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу