Андрей Воронин - Дальнобойщики

Поднявшись со стула, Лысый повернулся в сторону грузовика и позвал:

— Таран, иди сюда!

От группы людей, суетившихся около рефрижератора, отделился гориллоподобный детина в спортивном костюме и с автоматом через плечо. Переваливаясь с ноги на ногу, как беременный бегемот, он рысцой двинулся к боссу.

— Чего?

— Нашли?

— Глухо. Прошмонали кабину и снаружи. Там чисто. Может, внутри?

— Выгружай все на пол. Проверяй в каждой рыбине, в каждой банке. Головой отвечаешь.

— Будь спокоен, если там что-то есть, мы найдем.

— Иди, — отпустил его Лысый. — Подгони парней, работайте в темпе. Помните: время сейчас не за нас.

Сделав несколько шагов в обратном направлении, парень вдруг обернулся.

— А ты уверен, что там что-то есть?

Лысый раздраженно пожал плечами.

— Ничего я не уверен. Но, если там ничего нет, кроме этой гребаной рыбы, тогда я совсем ничего не понимаю. Насколько я знаю Шило, там должно находиться что-то ценное, там обязано что-то быть! Ищите.

Такой ответ, по-видимому удовлетворил бандита, и он удалился.

Лысый, оставь девушку. Богом тебя заклинаю, оставь! Возьми меня, если хочешь, но не тронь ее, — вконец выбившись из сил, прошептал Александр и уронил голову себе на грудь.

Он находился на грани потери сознания, то проваливаясь в пустоту, то снова приходя в чувство.

— Колян, оставь девку, — махнул рукой Лысый.

Его почти убедили. В любом случае, если дальнобойщики что-нибудь и скрывают, то впереди еще завтрашний день. Времени для продолжения беседы будет предостаточно. Здесь их искать никто не станет. Кроме того, он устал и хотел отдохнуть: переезд из Кузнецка и руководство всей операцией отняло много нервов и сил. Староват он стал для подобных дел. И если бы не лютая ненависть к Шилову, то на подобное безрассудство никогда не решился бы.

Испещренная замысловатым рисунком, как кожа змеи, рука бандита отпустила рот девушки, и ледяной холод ножа перестал ощущаться у горла. На шее осталась лишь тоненькая полоска крови — неглубокий разрез в месте прикосновения финки.

Вероника тихонько всхлипнула. Ей было страшно. Она боялась даже плакать, а хотелось рыдать в голос. От жалости к себе и Сашеньке — этому милому, веселому здоровяку, ее храброму рыцарю, который сейчас беспомощно висел без сознания. Сердце сжималось и душили слезы. Словно маленькой девочке, ей нестерпимо захотелось прижаться к нему, обхватить руками его могучую грудь, уткнуться в нее носом. Всего на несколько секунд, всего на один миг! Ей стало бы намного спокойнее, она набралась бы сил. Даже теперь, когда он устал, измучен, избит, Вероника видела в нем самую надежную во всем мире защиту и опору. Он казался единственной и самой верной защитой от обрушившихся на нее напастей. Если Саша не сможет защитить ее, тогда кто же! Ей хотелось поцеловать его, пожалеть, приласкать. Ведь раньше никто так не переживал за нее, не заботился о ней, как он!

— Что делать с ними? — Крот кивнул в сторону пленников.

Свяжите — и в подвал. Да заприте покрепче, чтобы не сбежали. И девку киньте к ним.

Было холодно и сыро. Ужасно холодно. Казалось, весь вселенский холод просачивался сквозь бетонные стены, пронизывая до самых костей. Он сковывал, парализовал мысли. Колотила мелкая дрожь тело. Каждая мышца, каждый мускул, отчаянно сокращаясь, вырабатывал драгоценное тепло, чтобы не дать организму погибнуть. Борьба была неравная: ночь только начиналась, а силы людей, измотанных пытками и борьбой за жизнь, были уже на исходе. Совсем скоро нервное возбуждение сменится вялостью и апатией. Они станут безразличными ко всему происходящему, в том числе и к своей дальнейшей участи. Их веки начнут наливаться свинцовой тяжестью, и их одолеет сон. Не здоровый сон, после которого придет пробуждение, бодрость, жизнь, а сон, единственным выходом из которого будет смерть.

— Где мы? — спросил Александр, крепко прижимая к своей груди доверчиво приникшее к нему хрупкое существо и поглаживая ее по спине своей огромной ручищей, как бы стараясь обхватить как можно больше за один раз, согреть.

Егор, ежась и отбивая зубами морзянку, обвел взглядом их тюрьму, точнее яму, в какие раньше на Востоке сажали рабов или пленников. Такую ему уже доводилось видеть собственными глазами в полуразрушенном ауле во время зачистки. Яма была метров семь глубиной и около четырех в диаметре. Выложена камнями и сверху прикрыта кованой решеткой. Решетку никогда не запирали на замок: у пленников, томившихся внизу, не было ни малейшего шанса дотянуться до нее, не говоря уже о том, чтобы сбежать. Тогда, в Афгане, они нашли в яме трупы ребят, русских солдат, еще пацанов, замученных духами. Их тела, а их было около десятка, уже начали разлагаться.