Дарья Симонова - Кассандра пила массандру

Агапыч звал Василия Базилевс [5] Искаженное «басилевс» (василевс) — монарх с наследственной властью в Древней Греции, а также в Византии. . Когда Базилевс женился, кольца сварили в родной артели. Разве могли быть иные варианты, кроме поддержки своего производителя, деяния которого, разумеется, карались уголовным кодексом. Вася был иррационально уверен в том, что та романтическая контрабанда объединила всех участников, хотя с Агапычем он не общался, а Миша отыскал его не так давно в соцсетях. Учительница, кажется, отлично устроилась в школе для русских детей в предместьях Парижа. Но это редкий случай, когда занявшего тепленькое местечко вспоминаешь без неприязни.

Теперь Базилевсу предстоял неприятный выбор в сторону корпоративной этики. Неужто он будет продавцом-консультантом? Что ж, можно, конечно, по-снобски фыркнуть, но, по сути, он был им и раньше, просто с ореолом посвященного и готового помочь в любое время суток. Было время в его жизни, когда он выбрал весьма необычное место работы для столичного жителя — будку на трассе, где дальнобойщикам продавали и настраивали рации и навигаторы. Настройщиком как раз и был Василий, который добрых два часа добирался до этой точки на своем раздолбанном «форде». Зато в тот период он оброс клиентурой и смог впоследствии работать дома, занявшись уже не только навигацией, а приводя в чувство ноутбуки и гаджеты — по мере сил и умений. Но драть три шкуры с несведущих, задирать цены, дуря простаков, — все же воспитание не то. А в предпринимательстве либо благородство, либо прибыль.

— А ты так с тех пор и один? — бесцеремонно поинтересовался Миша, оглядев Васино жилище.

— А ты какие «те поры» имеешь в виду?

— Мне Агапыч говорил, что ты развелся.

— А ты с ним контачишь? — неизвестно чему обрадовался Василий.

— Да не особо… Слушай, ты от темы не уходи, — начал брать нахрапистым задором Камушкин. — Тебе нужна нормальная работа. Тогда и женщина появится нормальная.

— Вот, значит, как ты полагаешь… Нормальная у меня уже была. И кстати, что ты понимаешь под анамнезом нормальности?

— Слушай, давай не будем придираться к словам. Не притворяйся, что ты не понял. Нормальная — это которая преобразит тут все… — И Миша неопределенно-пренебрежительно очертил рукой круг, давая понять, что все здесь нуждается в срочном преображении.

«Заматерел и оборзел. Что ж, не ново». Василий вдруг остро ощутил обиду. И подумал, что ему уж точно не нужна здесь… преобразительница!

— Миша, скажи честно, зачем ты меня так упорно хочешь пристроить в свою контору? А что, если я тебя подведу? Не оправдаю, так сказать, высокого доверия…

Камушкин вмиг слетел со снисходительного регистра. Почуял кот, чье мясо съел. Он округлил честные, слегка нахальные водянистые глаза и по-детски выпалил:

— Да мне просто скучно одному-то! Неужели не понятно! У меня там только один Рубик-джан, да и тот малолетка. Поржать не с кем, понимаешь?! Над тем же Рубиком поржать… Думаешь, один ты такой любитель индивидуального предпринимательства? Да я б сейчас тоже развернулся… но в одиночку теперь хрен заработаешь. А ты думаешь, у меня какие-то тайные мотивы, что ли?

— Да ничего такого я не думаю, — усмехнулся Василий, хотя он как раз думал, но одновременно стыдился этого. Он убеждал себя, что Миша не враг, но те, кто работает на тех же должностях, что и он, все это менеджерье — большинство из них ведь пальцем не пошевелит без личной выгоды. Коррозию под влиянием среды никто не отменял.

И при этом Миша тысячу раз прав: кого еще по нынешним временам уговаривают занять непыльную вакансию… А Василий еще и подвох ищет.

— Миш, ты тоже меня пойми. Лет-то мне сколько… Стыдно уже в продавцах-то бегать.

— Ты недолго будешь в продавцах! С твоим потенциалом ты быстро станешь начальником отдела. Вот, если хочешь, мой тайный мотив! И тогда у нас будет своя банда в этом сетевом болоте. А потом…

Давненько никто не выказывал такую безграничную уверенность в Васиной удачной карьере. Это было феерически свежо и абсурдно, что, как известно, срабатывает. Они с Мишей проболтали, как в старые времена, до рассвета, и Камушкин взахлеб рассказывал о той жизни, которая была у него после золотого века. О том, как он обретался на радиорынке и как учился собирать компы «из говна и палки». И как ему хочется возродить интеллектуальный посыл и снова сколотить «нашу» команду, только высокого полета и легального масштаба. «Ведь, по сути, мы так и остались подмастерьями-ковыряльщиками! Только антураж другой и молодость ушла».