Энн Кливз - Скрытые глубины [litres]

Но почему же дверь была открыта, если здесь никого не было? Она мягко дотронулась до двери, слегка ее приоткрыв, и прислушалась. Джо Эшворт пробирался к задней стороне дома. Она не слышала ничего, даже его движения. Она протянула руку и провела пальцами по стене внутри дома в поисках выключателя. Попыталась вспомнить планировку домика. Коридора там точно нет. Это гостиная. За ней – кухня, направо – две двери, ведущие в совместные спальни. Она подождала еще пару минут, пока Джо Эшворт не занял свою позицию, включила свет и распахнула дверь.

Зажглась тусклая энергосберегающая лампочка, свисавшая посреди потолка, но даже этот свет на секунду ее ослепил.

– Полиция! Ни с места! – прокричала она, моргая на свет, и услышала где-то шум, звук открывающейся двери.

В комнате никого не было. Она выглядела практически так же, как она ее запомнила. Стол у окна. Когда-то приличный, но сейчас весь в царапинах и кругах от кофейных чашек и пивных бокалов. Два стула с высокой спинкой, задвинутые под него. Продавленный диван и два кресла, повернутые к пустой печке. Фотографии птиц и несколько ужасных картин и рисунков на стенах. Пара полок с книгами по естествознанию, картами и справочниками. В считаные секунды, пока она осматривалась, появился Эшворт. Шум, который она услышала, был из-за того, что он открыл дверь на кухню.

Не произнеся ни слова, она распахнула двери в спальни. Обе выглядели на удивление опрятно. В каждой было по три двухъярусных кровати. В ногах были сложены серые одеяла. Попахивало плесенью и носками.

Она развернулась и пошла за Эшвортом, который вернулся на кухню. Пора было признать, что она ошиблась. Не требовать с него обещания никому не рассказывать, как они облажались, и отпустить его домой к его необъятной жене.

– Кто-то недавно был здесь, – сказал он. – Чайник еще горячий. Свет, который вы видели, – возможно, это он зажег газ.

Значит, еще есть шанс найти Лору живой. Ей захотелось расцеловать его.

Казалось, Эшворт не понял, какой эффект произвели его слова.

– Он не мог никуда уехать. Мы бы увидели автомобиль на дороге. На подъездной дорожке пусто. Наверняка он припарковался дальше по дороге.

– Теперь он знает, что мы здесь, – сказала Вера. – Зажечь свет было не самым умным решением в моей жизни. Его видно за мили отсюда.

Она выбежала из дома в сад, споткнувшись о последнюю ступеньку. Впереди был пруд. На поверхности воды почти не было отражений, лишь крошечные серебристые пятна по краям. В центре лежала глубокая черная тень. Она поймала себя на том, что мысленно молится богу, в которого никогда не верила. Пожалуйста, пусть ее там не будет. Только не девочка. Только не Лора. Она слышала Эшворта за собой, как он дышит, как трется ткань его джинсов при ходьбе. «Надеюсь, ты молишься, – подумала она. – Ведь ты верующий. Тебя Он, может, и услышит».

Она нагнулась к воде. Ей показалось, что она видит силуэт тела девушки с распростертыми руками, но тут Эшворт включил фонарик. Узкий луч скользнул по поверхности воды, и картинка изменилась. Она увидела плоские блестящие листья, клубки спутанных растений, поглощавшие свет, но человека там не было. Не было трупа. Она поймала себя на том, что не дышит, и сделала глубокий вдох. Голова закружилась.

Может, девочку уже убили, но тело пока не выставили. Может, пока ее не превратили в это своеобразное произведение искусства, не имеющее ничего общего с настоящей Лорой. Хотя бы этого Джули не увидит.

Вера выпрямилась, стараясь собраться с мыслями и вспомнить все подробности той вечеринки. В кои-то веки она была совершенно трезвой – чтобы не дать Гектору сбиться с пути истинного. Воспоминания были отчетливыми. На вечеринке проводили экскурсию по фруктовому саду. Солнце лилось сквозь ветки деревьев. Показывали домик, который недавно покрасили по случаю вечеринки. И демонстрировали процесс кольцевания.

Кольцевание. Они стояли полукругом, а высокий мужчина в синем комбинезоне показывал им птицу, держа ее в вытянутой руке. Овсянка обыкновенная, аккуратно зажатая между указательным и средним пальцами. Через дверь они видели, как он ее взвешивает. Он просунул ее головой вперед в пластиковый конус, прикрепленный к весам. Измерил крыло металлической линейкой. Свободной рукой снял с полки пассатижи, а с лески, висевшей на стене, – серебряное кольцо. Он надел кольцо на лапку птицы, потом аккуратно зажал его. Вытянул руку с птицей на ладони и стоял так у двери, пока птица не улетела.