Дэвид Балдаччи - Знаки [litres]

– Как бы там ни было, на самом деле это никак не влияет на вас и меня и на причину нашего пребывания здесь.

– Пока можем на этом сойтись, – Уилл кивнул. – Что возвращает нас к вопросу, почему она это делает.

– Полагаю, вам было бы полезно выслушать часть ее биографии, Роби. В сочетании с профессиональным мастерством, которым, как мне известно, вы обладаете, один факт или чуть больше могут оказать вам помощь.

Роби поразмыслил над этим несколько секунд.

– Ладно. Давайте прогуляемся по жизни Джессики Рил.

– Рил пришла в агентство, – начала Ди Карло, – при обстоятельствах, которые я назвала бы уникальными, то есть нетрадиционными путями.

– Значит, она не из бывших военных? Большинство представителей нашего ремесла из них.

– Нет. И к разведке она отношения не имела.

– Со мной она ни разу о себе не заговаривала.

– Ничуть не сомневаюсь. Джессика Рил родилась в Алабаме. Ее отец, белый расист крайнего толка, много лет возглавлял антиправительственную группу. А еще он занимался распространением наркотиков и взрывчатых веществ. Черных он не любил, зато, по-видимому, любил «зелень». Арестован после перестрелки с УБН и АТВ [14] УБН – Управление по борьбе с наркотиками; АТВ – Управление по борьбе с незаконным оборотом алкоголя, табака, вооружения и взрывчатых веществ. и теперь отбывает пожизненный срок в федеральной тюрьме.

– А ее мать?

– Ее убил отец Джессики, когда девочке было семь. Когда его арестовали, останки обнаружили в подвале их дома. Лежали там довольно долго.

– Значит, вы уверены, что жену убил он?

– Джессика была свидетелем казни, потому что именно так все было обставлено. Миссис Рил не разделяла воззрений собственного мужа и служила ему живым укором. Кстати, все факты мы подвергли независимой проверке. Мы не просто поверили на слово маленькой девочке. А у властей уйма прочих улик, указывающих, что преступление – дело рук мужа. Недоставало только найти труп. Правду говоря, особой роли это не играло, поскольку он уже сел за решетку пожизненно по другим обвинениям, но оказалось подобием правосудия для Джессики и ее несчастной матери.

– Ладно. И что же стало с малышкой Джессикой после этого?

– Перебрасывали от родственников к родственникам в других штатах, а те либо не хотели вешать на себя ярмо, либо не могли себе позволить кормить еще один рот. В конце концов она угодила в систему опеки в Джорджии. И попала в руки к очень дурным людям, заставлявшим ее делать то, чего она не хотела. Джессика удрала от них и начала жить беспризорницей.

– Не похоже на человека, вербовка которого могла заинтересовать агентство. Как вообще на нее вышли?

– Я как раз подхожу к этому, мистер Роби. – Ди Карло нахмурилась.

– Извините, мэм. Продолжайте. – Роби устроился поудобнее, полностью сфокусировав внимание на собеседнице.

– Когда ей было шестнадцать, Рил совершила нечто такое, что привело к ее включению в программу защиты свидетелей.

– Что? – удивился Роби.

– Стала информатором, доносившим на неонацистскую группу, планировавшую массированный антиправительственный удар.

– Как это удалось шестнадцатилетней девушке?

– У одних из ее приемных родителей был брат, состоявший в нацистской группировке. Они с дружками использовали их дом в качестве базы, когда находились в городе ради вербовки в Джорджии. Рил явилась в ФБР и предложила надеть прослушку и предпринять другие шаги, чтобы помочь построить дело против них.

– И Бюро ей позволило?!

– Я понимаю, что это выглядит из ряда вон. Но я читала рапорт спецагента, стоявшего во главе расследования, по поводу негласной встречи с Рил. Он не мог поверить, что ей всего шестнадцать. Не только по виду. В его записях говорится, что впечатление было, будто беседуешь с закаленным в боях ветераном. Девушка была непоколебима. У нее имелось объяснение на любой случай. Что бы ни обрушивало на нее Бюро, она все парировала. Она искренне хотела пригвоздить этих типов.

– Из-за своего старика? И матери?

– Полагаю, и это тоже. Но когда имеешь дело с Рил, уверенности не питаешь никогда и ни в чем. Она стремится к целям, очевидным только ей.

– Значит, она помогла накрыть неонацистов?

– Больше того, прикончила одного из них. Уже после того, как отобрала у него оружие.

– В шестнадцать лет?

– Ну, к тому времени ей было уже семнадцать. На внедрение в организацию у нее ушел целый год. Она завоевывала их доверие, готовила им еду, сочиняла их омерзительные ненавистнические листовки, стирала их грязную форму. А под конец уже помогала в планировании главного удара. И, разумеется, сливала в Бюро все подробности.