Елена Алексиева - Нобелевский лауреат

Но Гергинов с высоты своего положения вообще не считал нужным сообразовываться с нею.

— Я отправил ответ шефу ФБР, — гордо похвастался он. — Вчера получил от него письмо, в котором он поздравляет меня лично с успехом операции «Нобелевский лауреат». Пишет, что столь успешно проведенная операция может служить примером для любой правоохранительной системы в мире. И желает новых успехов в борьбе с организованной преступностью.

Он сделал паузу, в надежде услышать от своей подчиненной хоть какой-то комментарий, но ответа не последовало, и он продолжил:

— Да, совсем другое дело, когда тебя поддерживает Америка, — вздохнул Гергинов, как бы обобщая собственную радостную весть. — Я бы даже сказал, что это куда важнее реакции Европейского союза. Но это между нами.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем он смог перестроиться с причины своего приподнятого настроения на рассмотрение вопроса, по которому он и вызвал Ванду.

— Ты как, Беловская? Как у тебя дела?

— Спасибо, нормально.

— Видишь ли, — продолжил министр тем умильным тоном дружеской откровенности, который обычно использовал, когда хотел сообщить плохую новость. — Я вызвал тебя, чтобы поговорить о твоих методах работы и о твоем будущем в Системе.

— А разве оно у меня есть, это будущее?

— Эх, Беловская, Беловская! Брось ты этот свой сарказм! Конечно, у тебя есть будущее. Более того, при тех огромных проблемах, которые валятся на нас со всех сторон, именно такие люди, как ты — самые необходимые и самые ценные. Ведь руководство и рассчитывает главным образом на вас! И не надо из всяких мелких препятствий, какие есть в любой профессии, возводить непреодолимые барьеры. А еще менее разумно делать какие-то далеко идущие выводы. Я тебя отстранил от этого дела не для того, чтобы наказать, хотя, честно говоря, тебя следовало бы наказать. Я все взвесил и решил, что после того, как ты блестяще справилась с задачей, пора другому, который больше соответствовал бы предпринятым впоследствии мерам, взять на себя ответственность и продолжить начатую тобой работу. И чтобы ты правильно меня поняла, я тебе скажу прямо: я очень ценю твой свободолюбивый дух и твои нестандартные методы работы. Однако существуют такие моменты, и ты это хорошо знаешь, когда самыми важными становятся координация, порядок и соблюдение всех процедур, что превращает полицейскую машину в эффективное средство борьбы с преступностью. И если именно в такой момент тебе придет в голову действовать так, как ты находишь нужным, не мне тебе объяснять, что из этого может выйти и какие могут быть последствия. Это правда, что когда я узнал о твоем своеволии в Цюрихе, я задумал наказать тебя дисциплинарно. Но потом отказался. Ты спросишь, почему? Да потому, что это стало поводом предложить швейцарцам провести совместное расследование. Правда, формального подтверждения их согласия еще нет, но я получил от их министра уверения в том, что у них есть большой интерес вместе расследовать это дьявольское литературное агентство. Что оттуда может выскочить, боюсь даже себе представить. Но если мы доведем все до успешного финала, а я не вижу, что нам может помешать это сделать, то это будет такой огромный минус нашим европейским партнерам, что мама дорогая. И не надо тебе объяснять, какое значение это будет иметь для стабильности всего правительства. Это и так очевидно.

Устав от такой длинной речи, Гергинов замолк и так выразительно посмотрел на Ванду, что она почувствовала себя обязанной непременно что-то сказать.

— Благодарю вас за высокую оценку. Делаю, что могу.

— Нет, не так, — усмехнулся Гергинов, шутливо погрозив пальцем. — Не что можешь, а что нужно.

— Да, что нужно, — механически повторила Ванда.

— И чтобы тебя больше не мучить, — продолжил министр, — хочу тебя обрадовать. Не только не будет наказания, но приготовься к награде. Причем серьезной. И в то же время я настаиваю на том, чтобы ты тщательно обдумала свои действия и внесла в них соответствующие коррективы, причем немалые. Прими это как условие твоего будущего карьерного роста. И не забывай, что в рамках Системы ты не можешь работать одна. Она так устроена, что не терпит одиночек.

Ванда притворилась, что не заметила легкой угрозы в последних словах.

Гергинов всегда так действовал: одной рукой давал, а другой бил по пальцам.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

— Да, господин министр.

— Я тебя слушаю.

— Я бы хотела попросить вас вместо награды перевести меня на более легкую должность. У меня серьезно больна мать, за ней нужно ухаживать, а кроме меня это некому делать.