Ольга Гаврилина - Смерть на фестивале

– Ну и? – поторопила его журналистка, выскочив на улицу.

– Короче, были в смерти Ванессы нестыковки, о которых Веревкин даже доложил начальству, но то ли все они оказались не настолько серьезны и состоятельны, то ли просто не захотели возиться. Итог один – дело решили не открывать. В чем эти неувязки заключались, я пока не знаю.

– Это тебе Раиса рассказала? – уточнила Лола и даже притормозила.

«Интересный оборот. Вовремя адвокат позвонил, будет чем капитана прижать!»

– Да, она самая, – произнес Валотто с нежностью, как показалось Лоле. – Но к самому производству подошли вполне серьезно, достаточно четкая и подробная документация – тому свидетельство. Да ты и сама видела. Раиса говорит, что обычно с самоубийствами так не носятся.

– Вот именно! Рассчитывали все в лучшем виде представить, чтобы лишних вопросов не возникло. – Лола пересекала центральный бульвар, вдали уже виднелся металлический горб моста.

– Раиса это объясняет тем, что хотели иностранцам показать, что, мол, в российской полиции тоже умеют работать.

– Я все поняла. Спасибо за информацию! Давайте завтра созвонимся. – Она отключилась и прибавила шагу.

Лола сразу заметила полицейского, стоявшего на самой высокой точке, несмотря на то что он был в гражданской одежде и смотрелся не так значительно, как у себя в кабинете. На столбах вдруг зажглись фонари, осветили улыбки прохожих и грозди всевозможных замочков. Мост оживился, отражаясь мерцающим светом в бурлящей воде. Лола быстро поднялась к капитану.

– Добрый вечер!

– Добрый! – Он оглядел ее, как будто прикидывая, стоит ли вообще с ней разговаривать.

Потянуло прохладным ветром, Лола подняла воротник, почувствовав себя неуютно под испытующим взглядом полицейского. «Спокойно, – приказала она себе, – соберись сейчас же! Это твоя последняя возможность разобраться в этом деле!» – Она подтянула сумку, висевшую на плече, повернула нужным боком в сторону Веревкина. Камера была уже включена.

– Так где конкретно это произошло? – Лола не стала тратить время на ненужные вступления.

– Тело девушки было обнаружено вон там, – он указал рукой на ближайший выпирающий камень на повороте реки, – ну, а бросилась она, скорее всего, прямо отсюда. Во всяком случае, она попала на те валуны, что прямо под нами. Так утверждает аутопсия.

– Утверждает? Вы ничего не перепутали? Я заключение очень внимательно прочитала и не помню там утверждений, а только предположения.

– Значит, придется вам напрячься и перечитать, – с усмешкой сказал капитан, и Лола поняла, что «наездом» с ним действовать нельзя.

Ограждение представляло собой толстые металлические прутья и было действительно высоким. Лола попробовала перегнуться вниз. Полицейский покосился на ее телодвижения, но промолчал. Темная вода бурлила, создавая тяжелый гул, Лоле вдруг стало страшно: «Как можно было пересилить себя и броситься в эту черноту? – К ней начало подбираться отчаяние, а грустная музыка, доносившаяся с бульвара, только дополнила состояние. – Бедная, несчастная девушка… Зачем она это сделала? Почему? Или все-таки был кто-то, кто столкнул ее? И не просто столкнул, а перекинул».

Лола потрогала холодные шершавые прутья – самый верхний доходил до груди. «Если она это сделала сама, то должна была залезть выше, а то и перемахнуть через ограду и спрыгнуть уже оттуда. Если ей кто-то помог, то злоумышленник должен был схватить ее за ноги и перебросить через барьер».

Ладонь, лежащая на металле, вдруг онемела и покрылась испариной, холод как будто пронзил всю руку, дошел прямо до сердца. Она сняла пальцы с ограждения, тепло постепенно возвращалось.

«Я должна сделать все, чтобы помочь обездоленным родителям Ванессы».

– У этой девушки очень хорошие, простые родители. Работящие люди. Она была их единственной дочкой, – тихо произнесла Лола. – Они приехали ко мне и попросили помощи.

На лице полицейского появилось сочувствие. И тут Лолу как замкнуло, она стала рассказывать все, что знала со слов адвоката, о нелегкой жизни семьи Мацоли, а что не знала, допридумывала по ходу, разбавляя воспоминания вполне реалистичными картинками из быта Сицилии. Она говорила и верила сама, а в глазах полицейского мелькало участие и понимание.

– Вот так, – закончила она с грустью. – Все родные убеждены, что Ванесса не могла наложить на себя руки. Но я должна как двоюродная сестра, да и как единственный человек, который может помочь в этой ситуации, докопаться до правды.