Анна Данилова - Витамин любви

– Да, все логично, – согласилась с ней Лиза. – Но тогда при чем здесь черепа?

Приехали на место. Заброшенный пустырь, прилегающий к глубокому песчаному карьеру, поросший молодой июньской травой.

На небе – ни облачка, ровная голубая гладь, подсвеченная солнцем. Вокруг – тишина и покой. Слышно, как жужжат насекомые, шелестят листья мелких кустарников. Сладко пахнет травами и цветами.

От оживленной трассы примерно в двух километрах. И вот по неровной, едва различимой в поле колее сюда уже успели добраться прокурорские и милицейские машины. Горстка людей образовала темный крапчатый круг, внутри которого резала глаза яркая желтая лента. И, наконец, в самом центре лежало тело, прикрытое белой простыней. Страшная такая композиция. Убийственная.

– Если ты чувствуешь, что не выдержишь этого, сиди в машине, – сказала Лиза, обращаясь к примолкнувшей Елене. – А мы с Глафирой пойдем.

– Я с вами, – неуверенным голосом проговорила Лена.

От группы отделился Сергей Мирошкин. Улыбнулся Лизе и ее спутнице.

– Что скажешь?

– Посмотри сначала… Думаю, тебе будет любопытно… – загадочно произнес Сергей.

Лиза подошла и поздоровалась с районным прокурором, полным розовощеким человеком с усталым взглядом и поджатым ртом. При виде Лизы он лишь кивнул головой и отвернулся от нее, словно не мог оторвать взгляд от завораживающего зрелища – мертвой школьницы. С Лизой поздоровался старший следователь прокуратуры, его помощник, и хорошо знакомые Лизе по работе эксперты, в том числе и судмедэксперт.

– Привет, Гера.

Туров снял простыню с тела, и взгляду вновь прибывших предстала очень интересная во всех отношениях картина. Тина Неустроева незадолго до смерти не один час провела перед зеркалом. Чудесное нежное розовое платье с пышной газовой юбкой и атласным лифом. Белые туфельки. Уложенные волосы, как у куклы наследника Тутси, скромный и очень тщательный макияж, розовый лак на узких длинных ногтях, белая сумочка, зажатая в руке. А на пальце просто-таки играет на солнце и переливается роскошное кольцо с брильянтом. В ушах тоже нескромные сверкающие сережки.

Атласный лиф в левой его части оранжево-бурый, ткань даже на взгляд кажется затвердевшей от засохшей крови. Нос, маленький, аккуратный, уже успел заостриться. Глаза чуть прикрыты.

Мирошкин отвел Лизу в сторону.

– Представляешь, от нее даже от мертвой пахнет алкоголем. Она была страшно пьяна, когда ее застрелили. Пистолет Макарова. Нигде не числится. Пуля попала прямо в сердце.

– Когда ее застрелили?

– Сегодня утром.

– Как… утром… Ты же сказал, что она была пьяна!

– В том-то все и дело, что она напилась рано утром, потом либо приехала сюда, либо ее привезли уже мертвую…

– С чего бы ей так напиваться утром, в будний день. И это вместо того, чтобы идти в школу. А что за наряд? Разоделась в пух и прах! Куда-то собралась? В гости? Но опять же – утром? А эти – брильянты? Откуда у нее столько денег? Она что – банк ограбила?

Мирошкин пожал плечами:

– Но ты хотя бы понимаешь, что все эти смерти – одна история? Мила, Тамара, Тина, эти двое – Сыров и Изотов. Кстати говоря, Изотов был мужем Ларисы Неустроевой, мачехи Тины. Можешь подарить эту информацию нашему следователю. Судя по всему, это дело поручили ему?

– Да. Но думаю, что он скоро поймет, что все эти дела надо бы связать в одно дело…

И тут она заметила, как к следователю робкими шажками приблизилась Елена Семенова. Тот, увидев ее, просто расцвел в улыбке, нашел ее руку и сжал. Глаша и Лиза переглянулись. Мирошкин, кажется, тоже заметил этот жест, но сумел подавить в себе улыбку.

– И что удивительно – ее не ограбили, – сказал он, продолжая тему. – В сумочке – пачка денег. И – куча магазинных чеков. Тот, кто ее убил, явно ни в чем не нуждался. Не позарился даже на кольцо, а оно стоит, как чугунный мост. Согласись – удивительная история.

– Соглашусь. Это значит только то, что ее убили не с целью ограбления. Что был мотив, да такой мощный, что человек пошел на убийство. Причем не факт, что это именно тот человек, который отравил Милу, Тамару и двух остальных… фигурантов этого дела.

– Но ты-то сама можешь предположить, что убийство Тины – совсем отдельная история, никак не связанная со всеми остальными убийствами?

– Нет, Сережа, но я в тупике. Я уже ничего не понимаю. И знаешь что? Не могу себе простить, что я не допросила эту Тину. Просто не успела.

– Глупости! Как будто бы она тебе что-нибудь рассказала. Ты только взгляни на нее! То, как она выглядит, – разве это не вызов? Мол, смотрите, как у меня много денег!