Сергей Генералов - Игра в детектив

– Э, брат, да ты никак тошнить задумал! – ухнул он на весь теплоход.

Все прервали свои занятия и внимательно посмотрели на Аркадия Дмитриевича. Тот почувствовал себя малость не в своей тарелке и как-то бочком-бочком двинулся вдоль края бассейна к корме, к спасительному борту, за которым было открытое море. Небольшая акватория бассейна явно не подходила ему. Навстречу Федосюку ненароком попался давешний партнёр Полины по танцам. Он остановился, пропустил не вполне конкретного Аркадия Дмитриевича и весело хмыкнул. Потом возобновил своё движение и занял одно из кресел в стороне, ненавязчиво переместившись, таким образом, поближе ко всей компании.

Вечеринка была на излёте. На глазах общество дробилось и раскалывалось. Пришел Костя с кофтой для Эльвиры и шалью для Полины и тотчас уселся рядом с Гарикуй. Полина у стойки что-то говорила бармену, и тот внимательно слушал её, а потом на секунду исчез в подсобном помещении. Ковец тихо беседовал с Эльвирой, осторожно держа её руку в своих ладонях, а Тугаринскому надоело трепаться, и он сидел молча, поглядывая куда-то за борт. Лена продолжала бесхитростно нагружаться спиртным, а когда вернулся оживший и посвежевший Федосюк, всем стало очевидно, что пора расходиться по каютам. Запас энергии исчерпан. Настало время отдыхать.

Первым ушел Тугаринский.

– Пора нам в кроватку, мышка, – сообщил он Вике голосом Левитана и увёл её в темноту окружающей бассейн палубы.

Бармен принялся демонстративно расставлять чистые бокалы, повернувшись к стойке спиной. Минут через десять затушила сигарету Лена. Подхватив закимарившего Федосюка, она кисло попрощалась и продефилировала с ним к выходу с палубы. Ковец проводил их взглядом, вздохнул и негромко предложил уходить всем оставшимся. Словно ожидая этого приглашения, компания поднялась с мест.

– Слушайте! – остановилась вдруг Полина. – А этого-то, Вадима, мы забыли. Он ведь там мокрый сидит.

– Да он спит, – буркнул Обухов.

– Простудиться, – протянул Гарик, пряча колоду карт в карман.

– Вряд ли. Пьяный ведь.

– Я пойду разбужу его, – решительно сказала Полина.

Она быстро пошла вдоль бассейна, закутываясь на ходу в необъятную шаль. Её фигура плавно двигалась сквозь сияние, исходящее от бассейна, к черноте за кормой. Там, на границе с этой чернотой, на верхушке флагштока сиял топовый огонь и ничего не освещал – он был направлен в пустоту. Но вот шаль приблизилась к одинокой неподвижной фигуре, лежащей в шезлонге у самого борта, и наклонилась над ней.

– Спал бы себе, – проворчал Костя. – Теперь тащи в каюту, раздевай, блин…

Ночь. Теплоход. Бархатное небо над Эгейским морем. Тихая умиротворяющая картина. И словно бы в насмешку над этой картиной – вдруг! – короткий женский крик. Все замерли. Смешанное чувство изумления и беспокойства застыло на лицах присутствующих.

И тут произошло самое неожиданное: первым на крик среагировал любитель танцев, Полинин шатен из ресторана. Его пружинистое тело буквально взлетело из кресла, и он в несколько прыжков оказался рядом с Полиной. Девушка не сводила ошарашенного взгляда с тела Вадима Щукина. В том, что это было только тело, а не живой человек, сомневаться не приходилось – под сердцем, прямо из мокрой рубашки, торчала рукоятка ножа. Крови почти не было.

– Ну, дела… – протянул шатен, почесал затылок и пошёл прочь.

Вот таким образом в четверть второго ночи и появился в нашей истории первый мертвец.

Виктор Андреевич Балабанов спал глубоким сном и даже не подозревал, какие неожиданные события начали разворачиваться на теплоходе «Россия». Он негромко посапывал, безмятежно уткнувшись в подушку, и воплощал в эти минуты мечту об абсолютном счастье – ничто не тревожило Виктора Андреевича. Даже сновидения. Их просто не было. Видимо, глубокий сон без сновидений – это единственные мгновения счастья человека. Но во втором часу ночи Балабанова разбудил настойчивый стук в его каюту. Продрав глаза, он встал и с ворчанием отправился открывать дверь. За дверью оказался помощник капитана Дубинин, чем-то чрезвычайно встревоженный и очень недовольный. Балабанов сонно сощурился, и уже собрался было возмутиться, но Дубинин заговорил первым:

– Давай, Витя, собирайся быстрее. Там, у «Матрёшки» пришили кого-то, Овсянник уже ждёт.

Один глаз у Виктора Андреевича закрылся, и он сощурился от этого ещё больше.

– Охренели, что ли? Два часа ночи…