Сергей Генералов: Игра в детектив

– Гарик, – тихо сказала девушка, – думай, что говоришь, а то с тобой тоже что-нибудь случится.

Гарик удивленно уставился на Полину, но быстро сообразил, что к чему и примирительно усмехнулся:

– Ладно, валяйте, спрашивайте.

– А что вы хотели этим сказать? – тут же переспросил Балабанов у Полины.

– Да ничего. Просто Вадим, – она кивнула в сторону Щукина, – когда напился тоже начал у всех выяснять, кто мы тут такие. Ну и через полчаса его прирезали.

– Я думаю, её надо отвести в каюту, – недовольно вставил Альберт Сергеевич. – Пусть успокоится. Поговорить с ней, если хотите, можно и завтра.

– Да, конечно, но сначала мне придётся задать несколько вопросов… Простите, как вас зовут?

– Альберт Сергеевич.

– Альберт Сергеевич, вот вы произнесли слово «только», а потом прервали фразу. Помните?

– Помню, – Ковец выпустил клуб дыма. – Я хотел сказать «только вряд ли вы найдёте среди нас убийцу». Это слишком нелепо.

– Хотелось бы верить…

– Именно поэтому никто из нас не откажется ответить на ваши вопросы.

На палубе появился Дубинин всё с тем же недовольным выражением лица и носилками. Вместе с врачом они уложили тело и накрыли его халатом, который помощник капитана захватил с собой из госпиталя.

– Одну секунду, – сказал Балабанов.

Он отошёл к носилкам и переговорил о чём-то с врачом. Павел Самуилович нагнулся, аккуратно вынул нож, торчащий из груди жертвы, и завернул его в платок. Сам Балабанов тем временем брезгливо покопался в карманах Щукина и обнаружил ключ от 132-й каюты. После чего так же брезгливо принял платок и вернулся к стойке бара. Врач и помощник капитана подхватили носилки.

Вернувшись, детектив попросил у бармена какой-нибудь пакет, получил от него сувенирную целлофановую сумочку с надписью «Россия» и бросил туда свои трофеи.

– Виктор Андреевич, – подала голос Эльвира, – давайте разойдемся до восьми. Я страшно устала и уже ничего не соображаю. У меня вчера был тяжёлый день. Я хочу спать.

– Не беспокойтесь, я же сказал – всего несколько вопросов, – Балабанов пододвинул к себе пепельницу. – Скажите мне вот что. Кроме вас был ли здесь кто-нибудь ещё этой ночью?

– Это смотря когда, – резонно заметил Гарик.

– Что значит, смотря когда?

– Это значит, что когда мы пришли сюда, нас было больше, а когда собирались уходить и обнаружили, что этот уже отбросил коньки, были только те, кто сейчас здесь…

– Не только, – напомнил Костя Обухов. – Ещё был тот тип, с которым Полина танцевала в ресторане.

– Точно, ядрёна-матрёна, был, – поддакнул Гарик.

Балабанов и Ковец одновременно посмотрели на девушку.

– Вы его знаете? – спросил Балабанов.

– Нет. Он пригласил меня на танец, когда мы сидели в ресторане. Ну, я танцевала с ним один раз. Вот и всё.

– Он был не с нами, – снова вступил в разговор Обухов. – Он сидел отдельно. Кстати, рядом с тем местом, куда мы пристроили Щукина.

– Так, а кто ещё был с вами здесь… – Балабанов бросил взгляд на Гарика и на всякий случай добавил: – До того, как вы остались впятером?

– Господин Федосюк с дамой, – сказал Костя

– И господин Тугаринский с дамой, – тут же добавил Гарик.

Виктор Андреевич Балабанов на секунду запнулся в смятении, а потом выдохнул и сразу стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Только этого ему не хватало! Господи! Мало того, что убийство оказалось не сновидением, а самой что ни на есть ощутимой реальностью, мало того, что оно оказалось умышленным (заколоть человека ножом по самую рукоятку случайно, согласитесь, сложновато), так тут ещё, оказывается, и Тугаринский замешан! И всё это безобразие, словно освежающий контрастный душ, окатило голову Балабанова за какие-то полчаса. Что же, в таком случае, может выясниться завтра? Нет, пока ещё не поздно, надо прямо в нейтральных водах увольняться с «России»! Ну, или сегодня же выловить золотую рыбку и спросить у неё имя убийцы. А что делать?

– Вы что-то хотели спросить?

Виктор Андреевич очнулся от своего минутного умопомрачения и обнаружил, что стоит с полуоткрытым ртом и взглядом, направленным к звездам, словно и в самом деле мусолит в голове какой-то сложный вопрос. А этот наглый тугаринский парень с усмешкой разглядывает его.

Балабанов сконфуженно откашлялся.

– Ну ладно, я думаю достаточно, – сказал он. – Вам всем пора отдохнуть. Поздно уже.

После чего решительно развернулся и быстро покинул открытую кормовую площадку палубы «Бутс».

Не оборачиваясь, он удалялся от ненавистного места преступления всё дальше, мягко ступая по коврам и шурша целлофановым пакетом с уликами. Какое-то оцепенение охватило его, как только была произнесена фамилия Тугаринского и в этом оцепенении Балабанов миновал диско-клуб, потом шикарное фойе и углубился в коридор между лучшими на теплоходе каютами – люксами палубы «Бутс». И тут он сообразил, что направляется не к себе, остановился и огляделся. Сразу выяснилось, что остановился он как раз напротив каюты под номером 132. Той самой, где жил потерпевший. Делать было нечего. Балабанов со вздохом запустил руку в пакет, выудил оттуда ключ и, выдержав короткую паузу, аккуратно открыл дверь. Картина, которая предстала перед Виктором Андреевичем, когда он вошёл в гостиную, была совершенно обыденной. То есть, нормальная обстановка обжитой комнаты, где в течении нескольких дней проводит свой отпуск не особенно аккуратный человек. Но что-то здесь было не так… И вдруг Балабанов вздрогнул – из открытой двери в спальную комнату доносился негромкий, но уверенный храп глубоко спящего человека. Это ещё как понимать?