Линвуд Баркли - Опасный дом

– Вряд ли.

Натаниэл открыл рот, чтобы что-то сказать, помедлил, потом выдавил:

– Возможно, я сделал кое-что, чего не должен был делать.

Он поменял позу, чтобы смотреть ей прямо в лицо. Их лица разделяли теперь несколько дюймов.

– Все в порядке, Нат. Сделали и сделали, теперь нечего переживать.

– Ваш муж счастливчик: вы возвращаетесь домой. Если бы вы были моей женой, я бы вас никуда не отпустил.

– Мне действительно пора…

– Я серьезно, вы очень…

– Я гожусь вам в матери, – напомнила Синтия.

– Бросьте. Вы что, стали мамочкой в десять лет? – пробормотал он.

– Вы не сделали ничего лишнего, я тоже. Мы просто выпивали вдвоем – велика важность! Все, я пошла.

– Нет, подождите, я не об этом. Я не для этого вас позвал. Главное, вы мне нравитесь, понимаете? А еще у меня есть к вам одна просьба.

– Пожалуйста.

– Речь о вашем приятеле.

– Каком?

– Он заезжал сюда пару недель назад.

Синтия припомнила данный эпизод.

– Что дальше?

– Помните, он спросил, чем я занимаюсь, и я ответил, что выгуливаю чужих собак.

– Да.

– Наверное, после этого вы рассказали ему обо мне подробнее?

– Даже если рассказала, то немного. Я почти ничего о вас не знала, Нат.

– Вскоре он связался со мной.

Синтия поежилась:

– Вот оно что…

– Наверное, нашел меня через Интернет. Он знал, как мне досталось, про мои финансовые затруднения, понимал, что мое теперешнее занятие – просто передышка после торговли приложениями, приносившей сотни тысяч. Он изучил мою личную жизнь, знал, что меня бросила жена, выяснил, что теперь она с кем-то встречается.

– Нат, при чем тут…

– В общем, он сказал, что поможет мне в обмен на мою помощь ему.

– Какую же?

Натаниэл помялся:

– Об этом я не хотел бы распространяться.

– Что вы ему ответили?

– Я подумал и согласился. Он твердо пообещал, что ничего плохого не произойдет, никто ничего не узнает.

– Я понятия не имею, о чем вы толкуете. Объясните, что вы согласились сделать?

Он закрыл рот ладонью, потом взялся за подбородок.

– Лучше я ничего не стану вам рассказывать.

Синтию это вполне устраивало. Зачем ей это знать?

– Я про другое, – продолжил Натаниэл. – Раз он ваш друг, то я подумал, что вы могли бы с ним поговорить. Дело в том, что я хочу отменить нашу договоренность. Как будто ничего не было. Вернуть до последнего цента все деньги, которые он мне заплатил. Ну, почти все, кое-что я потратил. Беда в том, что он, похоже, не из тех, кто склонен разрывать деловое соглашение, хотя мы не заключали письменного контракта.

– Хотите, чтобы я с ним поговорила?

Он кивнул:

– Да, был бы вам очень признателен. Ведь вы с Винсом друзья? Он сказал, что знаком с вами с давних пор, еще со школы, и все это время вы поддерживали связь.

Я не видел Джейн Скавалло уже полгода. Я покупал в супермаркете «Хоул фудс» маленький контейнер яичного салата, английские кексы и немного свежей пасты. Вдруг вижу – она идет к кассе впереди меня. Я не сразу решился окликнуть ее. Она сильно изменилась за семь лет, прошедшие с тех пор, как была моей ученицей: тогда ей было семнадцать лет, и она посещала мои занятия по мастерству письменной речи. Джейн выгоняли из школы за драки с другими девчонками, за прогулы уроков, за курение в туалете. За свои выкрутасы она была награждена датчиком слежения, никому не давала спуску и на все плевать хотела. И при этом обладала явным литературным талантом. Сколько бы работ мне ни требовалось проверить, ее текст я всегда оставлял на потом – при условии, что Джейн сдала его. Я до сих пор помнил фрагмент из одной ее работы:

«… ты ребенок и воображаешь, будто все зашибись, как вдруг тип, считающийся твоим папашей, говорит: пока, всего доброго! «Что за ерунда?» – думаешь ты. Проходит несколько лет, твоя мать заводит другого мужчину, он вроде ничего, но ты постоянно настороже: когда это случится? Это и есть жизнь. Жить – все время спрашивать себя: когда это случится? Потому что ты знаешь, что если это долго не происходит, значит, вот-вот бабахнет».

Джейн сочинила это после того, как ее мать сошлась с неким Винсом Флемингом, о котором говорили, что он известен полиции, причем не только у нас в Милфорде. Я провел в его обществе одну мучительную ночь семь лет назад, когда Винс участвовал в выяснении того, что стряслось с семьей Синтии. Это чуть не стоило ему жизни. Но подвиги, совершенные Винсом в ту ночь, не превращали его в добропорядочного гражданина.