Анна и Сергей Литвиновы - Успеть изменить до рассвета

— Ну, «новый театр» — это слишком сильно сказано, — загудел актер. — Пока это всего только студия…

— И тем не менее, помяните мое слово, совсем скоро ваша студия станет настоящим театром. Назовите его «Современник».

— «Современник»? — удивленно вздернул брови Ефремов. — А что, хорошее название. А вы, простите, театральный критик?

— Нет‑нет, я просто увлекаюсь театром. А вообще я здесь проездом… — «Хотелось бы мне в это верить», — тут подумалось мне.

— Надеюсь, наша новая премьера вам тоже понравится.

— Не сомневаюсь. И вообще, Олег Николаевич, вашему театру суждено большое будущее, — сказал я чистую правду. — А вы вдобавок однажды возглавите МХАТ.

— Ну, в этом я тоже нисколько не сомневаюсь, — слегка самоиронично, но довольно серьезно ответствовал будущий народный артист и Герой соцтруда. — Извините, мне пора. — Он пожал мне руку и пробежал в сторону кулис.

А тут и звонок прозвенел, капельдинеры раскрыли двери, и мы с Ларисой прошли в зал.

Спектакль я подробно описывать не буду — если хочешь, посмотри старый фильм, шестидесятого, кажется, года, который называется «Шумный день». Но в театре та давняя и наивная пьеса смотрелась, конечно, иначе. Куда как ярче. И вообще! Если и есть какие‑то преференции от путешествий во времени, то они в том, чтобы увидеть на сцене юных, худеньких, совершенно никому в тот момент не известных и очень старающихся актеров: Евстигнеева, Квашу, Волчек, Людмилу Иванову, Толмачеву, Табакова… Наверное, не было в тот вечер человека в зрительном зале, который громче меня бы хлопал и даже выкрикивал «Браво!» — что выглядело очень странно в пуританском советском зрительном зале, так что Лариса, да и другие театралы, на меня с подозрением посматривали. Но я ведь аплодировал далеко не только этому спектаклю и артистам, что заняты в нем, — я ведь еще всем их будущим спектаклям и фильмам, о которых они сами еще не ведали, аплодировал. На поклоны вытащили и Ефремова — вот он меня со сцены отличил и даже пару раз с улыбкой мне в зал покивал.

После спектакля я предложил Ларисе пройтись. Она согласилась. Было досадно и совершенно не входило в мои планы, что она все больше и больше воспринимает наш поход как банальное свидание — тем больнее будет разочарование. Но что я мог сделать? Для разговора с ней мне требовался разгон, а для него — место и время. Вдобавок до метро шагать все равно было далеко. Станцию «Пушкинскую», не говоря уж о «Горьковской» или «Чеховской», пока не то что не построили, но даже еще не проектировали.

— Как тебе спектакль? — банально спросил я, когда мы вышли на воздух и двинулись в сторону Петровки.

— Пьеса Розова показалась мне интересной по содержанию, хотя немного инфантильной, — отрапортовала она, и я понял, что девушка весь спектакль репетировала, отбрасывала и снова подбирала слова для своего выступления в советской и партийной печати. — Особенно запомнился молодой герой, в роли которого выступил юный актер, студент театрального училища, ммм…

— Олег Табаков, — подсказал я.

— Да, товарищ Табаков. Сцена, когда он отцовской шашкой рубит секретер, который притащила в их дом его невестка, накопительница и мещанка (в ее роли Лилия Толмачева), становится яростным протестом молодых актеров и молодого театра против мещанства.

— Здорово сказано, — откликнулся я довольно вяло.

— А что, неправильно?

— Да нет, все очень хорошо. Может, тебе самой лучше эту статью написать? Давай дерзай! Я ее, конечно, устрою в многотиражку.

— Да нет, что ты. Выступать в устном жанре я хорошо умею. А как надо что‑то на бумаге изобразить — все мысли куда‑то разбегаются.

Мы вышли на Петровку и двинулись в сторону Садового кольца. Народу на улицах было мало — время позднее. Машин — еще меньше. Где‑то раздавались звуки гармошки. Я уже знал, что гулять по здешней Москве ночью в принципе безопасно.

— Да, самое яркое в спектакле, — поддержал разговор я, — это момент, когда юный Олег Табаков шашкой невесткин сервант рубил. Ох, этот парнишка! Талантище‑то какой! Знаешь, однажды он МХАТ возглавит.

— Подожди, — засмеялась Лариса, — ты ведь другому, Ефремову предсказывал, что он главным режиссером МХАТа станет!

— Ну да, сначала будет именно Ефремов, а потом Табаков [22] Через полгода после описанных событий, в апреле 1958 года, Студия молодых актеров при МХАТе официально станет театром «Современник». В 1970 году главный режиссер «Современника» Олег Николаевич Ефремов будет призван во МХАТ в качестве главного режиссера. После его кончины в 2000 году МХТ (переставший быть «академическим») возглавит Олег Павлович Табаков. .