Анна и Сергей Литвиновы - Успеть изменить до рассвета

— Хороший мой, — улыбнулась она, — я же говорила, что мы с тобой подружимся. — Она коснулась пальцами кисти Кордубцева и чуть погладила ее. Юноша аффектированно отдернул руку — это ей не понравилось.

Участковый стоял в роли статиста. Он явно не успевал за игрой Кононовой и объекта, за постоянной сменой тона и масок.

— Нравится мне твой ремонт, — улыбаясь, проговорила она.

— Вы еще комнаты не видели, — горделиво проговорил парнишка и второй раз уже показался искренним.

— Покажешь мне их?

— В другой раз, — потух и посуровел он. — У меня там не убрано.

Но Варя продолжала в шутливом, чуть ироничном стиле, как бы даже завидуя. Будто она — бедненькая бюджетница, живущая на одну зарплату, а он — богатый родственник.

— Ты ведь сирота. Где только денег взял на такой ремонт?

Но, кажется, с этой темой она хватила лишку. Кордубцев снова замкнулся, принял горделивую осанку, холодная усмешка исказила его губы.

— А вам‑то что? Может, я наследство получил.

— Может, и получил. А может, и нет. Может, денежки не совсем чистые?

— Не ваше дело.

— Налоговую декларацию ты не подавал.

— Глубоко копаете, мамзель Варвара!

— Отрабатываем деньги налогоплательщиков.

— Может, я на тотализаторе выиграл.

— С выигрышей тоже налоги платить следует.

— Я говорил: наследство мне оставили.

— Хм. То тотализатор, то наследство. Путаетесь в показаниях. Кто конкретно оставил? Бабушка с дедушкой, пенсионеры?

— А вот это вообще ни разу не ваше дело! И нечего тут моих дедов своими полицейскими лапами теребить!

— Вообще интересная намечается тема: родители твои погибли неестественным образом, обе пары, бабушки с дедушками — тоже. — Варя сознательно обостряла ситуацию, шла на конфликт. Хотелось посмотреть, удастся ли вывести мальчишку из себя. И если удастся, то что произойдет дальше?..

Кордубцев совершеннейшим образом скривил рот, пальцы его вцепились в мраморную барную стойку.

— И что? — ледяным, надменным тоном проговорил он.

— «Ищи́те, кому выгодно». Знаешь такой важный принцип расследования? Плюс ты сам говоришь: наследство получил. Значит, гибель их всех — родителей и обеих бабушек с дедами — тебе выгодна была?

— Ну, допустим. А как я, по‑твоему, их всех убил? Я повелитель молний, да? Стихий, смерчей? Умею за две тысячи километров направлять машины в кювет?

Варя, не отрываясь, смотрела в насмешливое лицо Елисея и вдруг поняла: а ведь не исключено, что так и есть. И это впрямь он мог наслать молнии и смерчи и столкнуть на полном ходу с дороги машину. Или, во всяком случае, он сам в глубине души так считает. Уверен в своем всемогуществе.

— Почему бы и нет? Ты ведь, наверно, выигрываешь на тотализаторе? Оттуда ведь деньги, да? Значит, мог ради своей собственной выгоды и родных замочить.

Варя откровенно провоцировала Кордубцева. Что он сейчас сделает? Бросится? Швырнет в нее чем‑нибудь? Ну и прекрасно! Покушение на представителя власти. Есть свидетель. Да какой — участковый! Самое время юного гражданина задержать, а там, по ходу дела, начать с ним по‑настоящему работать. Исследовать с привлечением спецов из научного отдела, а не просто прокачивать, кто он да каков.

— Шла бы ты в… куда подальше, гражданка начальница, — с ненавистью, чуть хрипловато проговорил юноша. Но, самое главное, она вдруг с ужасом поняла, что, наверное, все случилось именно так, как она предполагала — но не смела верить. И Кордубцев действительно каким‑то образом — возможно, не ясным даже для него самого — смог погубить своих родных. И тот ад, который был в его душе, на мгновение приоткрылся перед ней. А Кононова, прекрасно понимая, что играет с огнем, но, тем не менее, не желая останавливаться на гибельном краю, сделала еще один шажок вперед, в пропасть. Она ехидненько, с издевочкой, с подковырочкой, спросила:

— Сам‑то не жалеешь, что родных погубил?

И тут он гаркнул что есть мочи:

— Неееет!!!

И его ад разверзся перед ней.

* * *

В себя Варя приходила тяжело и долго. Мутило. Болела и кружилась голова. Но, слава богу, она находилась в безопасности. В штабном фургоне, припаркованном рядом с домом Кордубцевых. Рядом хлопотал Вася Буслаев. Поднес к носу нашатырь из аптечки. Варя дернулась, и в голове прояснилось. Флешбэками стала возвращаться память.

Флешбэк первый. Страшно кричит Кордубцев — он не бьет ее, не толкает. Однако она — видимо, только от одного этого крика? — падает навзничь и бьется головой о мраморную, шахматную, черно‑белую плитку пола.