Анна и Сергей Литвиновы: Успеть изменить до рассвета

Вдруг ему навстречу направилась девушка — молоденькая, немного полненькая, с косичками. Одетая, как и большинство советских людей, в нечто скромное, топорщащееся, коричневое. Краснея щеками и шеей, вдруг проговорила:

— Здравствуйте, Алексей Сергеевич.

Он вздрогнул и машинально поправил:

— Я Сергей Владиленович.

— Нет, ты Алексей, — настойчиво сказала она. И добавила: — Помнишь, как в тот вечер ты пригласил меня после работы к себе, в свою однушку на Рижском проезде? Как приготовил макароны по‑флотски и настойчиво называл их «спагетти болоньезе»? Как угощал меня «кьянти», а потом мы пили чай с фруктами? И тогда ты в очередной раз пригласил меня пожить вместе? И мы договорились, что поселимся пока у меня на Новослободской и ты переедешь ко мне в ближайшие выходные? И было это в июле две тысячи шестнадцатого года?

Данилов так и ахнул:

— Варя?!! Варя, ты?

Девушка — совсем незнакомая ему, но чем‑то похожая на Варю — только застенчиво улыбалась. Она была очень молоденькая, лет семнадцати.

— Как?! Варя?! Как?! Как ты нашла меня?!

— Я получила твой дневник. И… И у меня в сейфе дома оставалась еще одна доза.

— Боже! Боже мой! Поедем! Поедем ко мне! Мне столько тебе надо обо всем рассказать!

— Не так быстро. Мне надо будет заново привыкать к тебе.

— Сергей Владиленович, ваш заказ. Две порции мяса в кисло‑сладком соусе, бутылка китайского пива. С вас семнадцать пятьдесят.

— Возьмите, сдачи не надо. Пойдем. Как мне называть тебя?

— Как прежде, Варей.

Когда он открыл перед ней дверцу и усадил в «Москвич», сказал:

— Тебе надо будет ко многому привыкать. Например, сиденья здесь далеко не такие удобные, как в наших машинах. Зато ты можешь не пристегиваться — да и ремней безопасности, признаться, здесь пока еще нет. А как там у вас? Мне главное интересно: сработало ли мое внушение по отношению к Семену Кордубцеву? Как там Елисей Кордубцев?

— А кто это?

— Ты правда не знаешь?

— Могу только догадываться, что был такой — по твоим заметкам. Но мы такого не знаем.

— Может, он под каким‑то другим именем действует? Он способен на различные мерзкие чудеса — например, убивать людей усилием мысли. И еще он служит абсолютному злу.

— Нет. Никого подобного у нас, слава богу, нет. Знаешь, как писал один наш известный поэт, «Какое время на дворе — таков мессия» [36] Стихи А. Вознесенского. . Время, наверное, переменилось. Поэтому и антимессии‑антихриста не стало.

— Так. Неплохо. А скажи, кто у вас там, в две тысячи семнадцатом году, президент?

— У нас нет президента.

— А кто есть?

— Председатель Верховного Совета Советской Российской Республики.

— Российской Республики?! Откуда она взялась? Кто в нее входит?

— Ох, это длинный рассказ. Ну, если коротко: на втором этапе советского возрождения, в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, Советский Союз объявили распущенным. Те союзные республики, кто захотел, могли заново присоединиться к России — на правах областей или округов. Кто не хотел — могли отделиться и стать независимыми.

— И кто отделился?

— Только страны Балтии. Эстония, Латвия, Литва. Все остальные заново добровольно присоединились к России. Появился в составе страны Украинский округ, например, Грузинская область, Армянская. Поэтому распад страны по национальному признаку стал невозможен.

— И никаких национальных разборок у вас там нет?

— Никаких. Если только на бытовом уровне.

— А какой у вас там строй?

— Строй? У нас там давно не говорят так.

— А что говорят?

— Говорят: советский особый путь.

— Особый путь? И какие у вас там, в Советской Российской Республике, сейчас особые проблемы? О чем люди меж собой на кухнях говорят? Может быть, о коррупции?

— Коррупция? Да, конечно. Недавно вот в «Правде» писали о мэре города Королева, который за казенный счет построил себе особняк сто двадцать квадратных метров, с личной баней.

— Да, сто двадцать квадратных метров — это сильно. Может, коррупцию у вас там просто замалчивают? У вас цензура существует?

— Нет. Цензуру отменили еще на первом этапе советского возрождения, в шестьдесят втором году.

— А как с продуктами питания? Карточки? Очереди?

— Нет‑нет, никаких проблем.

— И забежать накоротке кофе выпить не проблема?

— Кофеен сколько угодно. И государственных, и кооперативных, и частных.

— Тогда о чем люди больше всего говорят? Ругаются, спорят?

— Сейчас — о целлюлозном заводе на Байкале. Очень он вредит заповедному озеру.