Надежда Лиманская: Попутчица в пятое время года

– Руслана, значит? Красивое имя! – Затем, ни с того, ни с сего хмыкнул «Андре»: – Это, вроде той, что в кожаном костюме на Евровидении плясала, год не помню, какой, и кричала: «Гей – гей!» Она? Да? А ты так сможешь?

Михаил покосился на «Андре». Его «товарищ», кажется, окончательно пошёл вразнос.

– Прекрати, Андрей! – Строго произнёс Михаил. Но тот, делая вид, что не слышит, продолжал:

– Нет, ты сможешь? Р-у-у сс-ла-а-на-а! И волосы у тебя, как у неё, красивые! – Продолжал куражиться тот. – Какая вода, Мишель?! Водки даме налей! Налей, говорю! И мне налей!

– Сядь, Андрей, успокойся и заткнись! – Почти крикнул Михаил, затем обратился к женщине. – У вас что-то случилось, да?

– Мишель, у меня ведь и коньяк есть! А? По глоточку! – Никак не успокаивался Андрей.

– Да замолчи ты! – Снова повысил голос Михаил. Затем, чуть подумал и спросил. – Может, и правда? Глоток не помешает! Я как врач, советую!

– Нет-нет! – Возмутилась Руся. – Я не пью! – Глаза предательски, голодно стрельнули на стол.

Взгляд Михаила коротко, невзначай, но пристально, скользнул по лицу молодой женщины. Бледный свет купе буквально, какую-то долю секунды, сверкнул, прошёлся по дорогим украшениям женщины. Михаил вопросительно снова взглянул на попутчицу. Та, опустив глаза, укачивала ребёнка. – Поня – я – тно! – Чуть протянул он, не обращая больше никакого внимания на «Андре». – Ну, с вами всё ясно! А малыш давно ел? Или как вы?

Он заметил, лицо Русланы залила пунцовая краска. Она была очень благодарна «Андре» в эту секунду, что тот не стал предаваться нетрезвым комментариям на этот счёт, и вообще, сидел тихо, умолкнув. Руся покосилась в его сторону. Тот, к её большому изумлению и радости, прислонясь к панели купе, и, запрокинув голову набок, полулежал с закрытыми глазами.

– Ну, вот, – кивнула она в его сторону, – утомился ваш товарищ!

– Да и, слава богу! – Коротко глянул на него Михаил. – Парень он неплохой, вы не думайте! Но как выпьет! – Оправдывался мужчина.

– Мне, вообще, нет никакого дела… Абсолютно всё равно! Если бы не ребёнок…

– Вот именно! А вы говорите! Руслана, теперь мы с вами соседи, ехать придётся, что называется, бок – о – бок! Давайте, воспользуемся моментом! Андрей будет спать часа два, не меньше!

Ребёнок снова заплакал.

– Надо покормить малыша, иначе не заснёт! Да и вам следует подкрепиться! – Воскликнул Михаил. – Давайте, я помогу!

Руслана благодарно взглянула на мужчину. Их глаза встретились. Сейчас он окончательно рассмотрел её. А её глаза. Они поразили больше всего: бездонные, зелёно-карие, обрамлённые тёмными густыми ресницами. Что-то безутешно металось в них, словно у загнанного оленёнка. В них, как ему показалось, глубоко поселилась тревога и ещё что-то, – не мог понять. Скорее всего – грусть и усталость.

– Подержите Глеба, пожалуйста! – Прервала его мысли женщина. – Я сейчас! Я быстро! – Торопилась Руся, доставая из сумки малышевские принадлежности. Керамическую разноцветную мисочку на «липучках» и такую же кружечку, похожую чем-то на маленькую леечку, чтобы малышу было удобнее пить. Затем детские вещи. Она, в очередной раз, встретив его взгляд, смутилась. Он отвернулся. Михаил был очень далёк от всего этого, дети его не интересовали. У него, как ему казалось, всё было далеко впереди, всё по плану: аспирантура, престижная должность в клинике отца, женитьба, дети! Да что говорить, он был молод, полон сил и, честно признаться, не нашлась ещё такая девушка, которая смогла бы надолго заморочить ему голову. Или, как грубо выражался Андре, «поймать на пузо». И вот сейчас он держал в руках чужого ребёнка. Глядя на него, что-то внутри Михаила, – молодого повесы, как называл его отец, – завибрировало, разлилось теплом, мощно отозвалось мужским, отеческим импульсом – защищать и заботиться.

Малыш с улыбкой смотрел на него, показывая молочные зубки, пальчиком касался его носа. Михаил безотчётно прижал ребёнка к себе. От малыша пахло чем-то нежным, тёплым, молочным, очень чистым и уютным.

– Иди ко мне, Глебушка! – Протянула руки Руслана. Звонко смеясь, ребёнок отказался идти к ней. Он периодически, оборачиваясь к матери, обхватывал голову Михаила пухлыми ручонками, которые выглядывали из пушистых рукавов голубой тёплой кофты. Звонко смеялся, вовлекая всех троих в какую-то свою игру. Михаил, смеясь и крепко удерживая малыша, стал играть с ним, делая вид, будто вместе прячутся от матери. Глядя на них обоих, особенно на неуклюжесть Михаила, Руся не выдержала, рассмеялась. Когда ребёнок поел и снова уснул, Михаил предложил ей тоже немного перекусить. Кое-как пристроив товарища в горизонтальное положение, но так, чтобы можно было присесть самому, стал открывать консервы и выкладывать содержимое в пластиковые тарелочки. К удивлению обоих, наконец, в купе заглянула проводница и предложила чай. Затем, улыбаясь Михаилу и, демонстрируя почти беззубый, накрашенный яркой помадой рот, доброжелательно сообщила: