Надежда Лиманская: Попутчица в пятое время года

Завалившись на полку напротив, чуть заплетающимся языком стал горячо вслух обсуждать план на вечер. При этом восхищённо живописал внешность девушек-пассажирок, ехавших в другом вагоне. Она поняла из разговора, – с ними успел познакомиться прямо на платформе. Возбуждённо, очень цинично и грубо стал излагать собственные планы в отношении этих самых девушек-подруг.

Услышав непристойные слова, женщина не выдержала, поднялась и взглянула тому, что был, не совсем трезв, в глаза.

– Фь – ю – ю – ить! – Присвистнул подвыпивший демонстративно разглядывая её всю с ног до головы. – Вот это, да! Не думал, что в таких дырах обитают вот такие нимфы! – Продолжая наклонять голову, вызывающе разглядывать попутчицу.

– Не ори! Ребёнка разбудишь! – Услышала возмущённый шёпот. Затем, более мягкое: – Михаил! – Представился тот, который больше молчал, и лишь изредка пытался урезонить не в меру распоясавшегося товарища. Извиняясь за его поведение, добавил: – Не обижайтесь! Это он от радости, что домой, наконец! Кончились наши мытарства, – командировка на краю света!

– Я и не думала на вас обижаться! Хотя, вы мне чуть не разбудили ребёнка, а так, какие обиды…

– Вот это я понимаю! – Подхватил «первый». И она только сейчас заметила, что парень не просто выпивший, а изрядно навеселе. – А как насчёт знакомства? Извините, не представился! Андрей! Можно просто, Андре! Ну, так, как? Выпьем за знакомство? – Затем пьяно улыбнулся и язвительно произнёс: – Глянь, Мишель! И топать никуда не надо! – Услышав этот развязный тон, почувствовала: с таким соседством впереди её ждут другие, вероятно, более крупные неприятности. Женщина напряглась.

Михаил же выразительно посмотрел на своего друга и, ничего не сказав, отвернулся к окну. «Андре» потянулся за сумкой. То ли сумка была небрежно пристроена на полке, то ли её хозяин был неловок из-за своего неадекватного состояния, – посыпались консервы, пакеты с едой, какие-то вещи. Ребёнок проснулся и заплакал. Женщина пыталась успокоить малыша. Тот не унимался, пришлось взять его на руки, прижать к себе, успокаивая. – Ну, прости, прости, милый! – Заплетающимся языком извинялся «Андре». Пьяно подмигивая ребёнку, стал доставать из пакетов еду. Тушка курицы с золотистой кожицей не легла, а шмякнулась, вырвавшись из нетрезвых рук прямо на стол, первой. Затем градом попадали апельсины, яблоки, батон сырокопчёной колбасы, консервы с икрой, крабами. Часть продуктов оказалась на полу. Малыш засмеялся и потянулся за яблоком. – Вот это я понимаю! – Снова весело повторил, словно попугай, Андре. – Наш человек!

Она внезапно подумала: «Андре», видимо, не жадный и неплохой человек в жизни. Но нынешнее его состояние, кроме неприязни и омерзения, не вызывало у неё никаких других чувств. Слегка потерев яблоко о дорогие, утеплённые джинсы, протянул ребёнку. Женщина, перехватив яблоко, вернула на место.

– Вот, значит, как? Брезгуем, что ли? Я не понял! – Обиделся «Андре».

Только сейчас она вдруг отчётливо почувствовала страшный голод. Она забыла о еде с тех самых пор, как… «Боже мой, сколько же прошло времени? Быстрые, на скорую руку, сборы, затем вокзал. Первый попавшийся поезд. На самолёте не полетела. Во-первых, не хватало денег, во-вторых, ей глупышке, почему-то казалось, что он рванёт за ней в аэропорт… Да, пошли вторые сутки». – При виде такого количества еды закружилась голова. С силой потёрла висок.

– Вам плохо? – Спросил Михаил, озабоченно глядя ей в лицо. – Сейчас, сейчас, где-то вода была! – Засуетился мужчина. – М – м, как вас звать? Мне же надо как-то вас называть! Вам не кажется?

Она вдруг почувствовала себя совсем беспомощной и, поддавшись его напору, ответила:

– Да-да, конечно, вы представились, а я – нет! Руся! – закусила губу. – Руслана!