Сергей Довжанин - Паутина. Падение и возрождение

В ожидании отъезда дежурной машины, Виктор вышел на улицу, денёк уже клонился к вечеру, но до чего было хорошо и на душе и на улице. Погода так и дышала весенним воздухом. Всё складывалось как нельзя отлично, и настроение от этого такое, что хотеть лучшего, просто было уже, не возможно.

Осмотрев всё вокруг, Виктор успел заметить маститого кобеля, к которому действительно, если подойдёшь совсем близко, оттяпает всё, что достанет по, самое не балуйся. «Хоттабыча» возле парника, он так и не увидел. Наверно пьяный спит – подумал Виктор и отошёл в сторону от начинающего рычать недалеко от него, маститого кобеля. Сторож впрочем, его мало интересовал и потому, глядя как, покачиваясь по неровностям прилегающей дроги, уезжала от котельной спецмашина с персоналом, понял, что ему пора уже зайти в саму котельную.

В дверях, когда их открыла Зина, Виктор крепко прижался к ней своими губами, и долго не отпускал.

– Я уже соскучиться успел, пока ждал тебя! Машина сегодня так долго не отъезжала, вот скажи, – что, ты со мной сделала, скажи?

Она откровенно и как-то не наигранно засмеялась.

– Со мной, ещё и не то будет!

Настойчиво смотрела на него Зина, – попал ты Витинька, крепко попал. Не отпущу, я тебя от себя, к твоей милой!

– Лисёна, может, не будем ей сейчас вспоминать, – взмолился он жалобно, – я тебе говорил уже, только ты теперь одна, и никого больше для меня нет.

– Ладно, ладно, посмотрим ещё. Да шучу я, шучу. Зина прижалась к нему так, чтобы он её вновь расцеловал, подставляя свои пухленькие губки, от природы необычного цвета, цвета спелой вишни.

– Всё, иди в бытовку, ставь чайник, а я тут журнал пока заполню. Можешь диван пока разложить, хихикнула она, уходя в сторону операторской, – или рано ещё?

– Как это рано? Скажешь тоже, рано! Скоро ночь уже закончится, а ей рано. – Шуткой отговорился Виктор и пошёл в стороны бытовки.

Виктор всё сделал быстро и ждал, когда она придёт. Чайник уже вскипел, заварка была готова. Не большой диван, уже был разложен и приготовлен ко сну.

С того момента, когда они приехали, времени прошло уже около двух часов и Виктор, за затянувшимся чаепитием, с умоляющим взглядом просил её, о продолжении вчерашнего дня.

Конечно, она это заметила и заметила уже давно, но всё же не торопила его, впрочем, сама уже созрела для близости. Зинаида, с удивлением для себя, всё больше и больше, хотела Виктора как мужчину не только при каждой встречи, но и когда после смены возвращалась домой. Виктор, пододвинулся к ней, нежно взял её ладонями за щёки и любовался её глазами.

Виктор вновь тонул в них. Казалось, он смотрит через её зелёные глаза в какую-то пропасть. В пропасть любви, из которой невозможно выбраться, и ему этого хотелось, он желал этой не обычной пропасти.

Виктор, сам не понимая почему, хотел тонуть и тонуть в этих глазах. Он хотел утопать в ней и наслаждаться этим её, притягающем его к себе, теле. Он хотел наслаждаться всем тем женским, что было на ней. Он хотел все это обнимать и никуда не отпускать, и не расставаться с ней никогда.

Зина чувствовала это желание и поддавалась ему. Она помогала своими движениями его лаковым рукам и с большим удовольствием наслаждалась этим. Наклонив голову, она как бы сама прижималась к его ладоням, чувствуя тепло его рук. Она хотела это чувствовать это всё сильней и сильней. Зинаида прекрасно понимала, что, это её отношение к нему, для неё может закончиться плачевно, но она не могла сопротивляться такому теплу рук, и теплу его губ. Она не могла и не хотела противиться его нежным ласкам. Зина не помнила такого, давно забытого чувства в своей жизни.

Когда, положенные им руки на её колено, потянулись туда, где находиться все начало, начало всей жизни, туда из-за чего сводит голову. Туда, где зарождается начало жизни, Зина вздохнула так, что всё стало понятно и Виктор, не спеша стал снимать с ней нехитрую одежду, подбираясь всё ближе и ближе к её телу.

Любовная прелюдия проходила сегодня совершенно необычно для них двоих и в полнейшей тишине от слов. Лишь лёгкая музыка играла нежно и тихо в стоящем на столе приёмнике.

Зина, с большим трудом сидя с полуприкрытыми глазами, сдерживала порывы своей страсти. Она торопливо начала искать его своими руками, шепча что-то непонятное кроме неё самой, словами.

Полыхающая женщина просила от него поцелуя, поцелуя страстного и жаркого, поцелуя, от которого кружиться не только голова, но и всё её тело. Того поцелуя, без которого она успела соскучиться даже за эти короткие сутки.