Лернер Анатолий - Город двух лун. Первая книга романа «Завет Нового времени»

А Павел добился своего. Он пришёл в Рим. Это был его триумф! Его спрятали в тюрьме, чтобы люди, не готовые к подобным речам, не разорвали Павла на куски. Но во время одной из проповедей он увидел через решётку знакомое лицо. Это был сикарий. Убийца. Ашшуры поспешили оставить Павла, и сникший Савл понял, что покровителю он больше не нужен, что пришло время ему самому стать жертвой и мучеником.

В тот же миг сикарий привёл в исполнение приговор Синедриона. Рука с острой бритвой проникла сквозь решётку, и Савла не стало. С перерезанным горлом валялся он в луже крови на тюремном полу, а военная машина его религии подавления незамедлительно предстала перед миром во всей своей красе. Ведь теперь она всецело принадлежала Велиалу, который намеревался при её помощи заполучить весь мир…

Нужно ли говорить, что среди друзей блондинки, которой всё это рассказывал Ашан, был журналист. Он быстренько накатал статью «О нафталиновом Завете из ультрасовременных хроник ессеев». Статья была выставлена в интернете, и имела успех. Там же появилась ссылка на видеосервис, где демонстрировался ролик – бедуин ведёт пересказ некоторых «скучных», по мнению чёрных сутан, хроник, посвящённых жизни кумранской общины.

Приблизительно в это же время внимание средств массовой информации привлекает неординарное событие. Израильский окружной суд принимает сторону коллекционера древностей Одеда Голана, признавая оссуарий, предъявленный им общественности, и саму надпись на нём: «Йаков, сын Иосифа, брат Иисуса» – подлинными. Коллекционера выпускают из-под стражи.

А вот в далёком Приморском городе другого коллекционера, напротив – посадили в тюрьму. Впрочем, какой он коллекционер? Мошенник, выдающий себя за уважаемого учёного кандидата археологических наук, Михаил Левин.

В тюрьме сыро, беспредельничают сквозняки, – сказывается близость океана. Михаил Левин, – мужчина лет сорока пяти, лежит на нижних нарах, с закинутыми за голову руками. Глаза его закрыты, но он не спит. Он прислушивается к ветру. Ему кажется, что ветер вот-вот снесёт тюрьму. Снесёт к чёртовой матери вместе с ним и его сокамерниками, с охраной и всей обслугой прямо в бушующее море.

Воображение рисовало картины, где он был клочком газеты, подхваченным штормовым ветром и несущимся в неизвестность над бескрайней, ужасающей стихией воды. Но, едва открыв глаза, Михаил понимал, что тюрьма не отпустит его, не уступит никому – даже разбушевавшейся стихии. Навечно врубившись колуном в сопку, тюрьма легко переносила любые перемены, и никакие стихии ей были нипочём.

Михаил открывал глаза лишь для того, чтобы убедиться, что всё не так уж и плохо. Оглядевшись, он снова смежил веки, прислушиваясь к шуму шторма. Ветер наседал на тюрьму, и намерения его были более чем круты. Лишь временами он затихал, чтобы набраться новой силы. А потом долго и пронзительно свистел и скрежетал.

Михаилу показалось, что сквозь дремоту он услышал голос ветра:

– Завидуешь?

Михаил открыл глаза. Над ним стоял крепкий мужик в стильной майке и рваных джинсах. Судя по тематике наколотых на руках отличий, он был совсем не новичок в уголовном мире. И его погоняло Бывалый, принималось без лишних слов.

Перед Бывалым лежал несколько полноватый мужичок, с явно выраженным интеллектом. Глядя сверху вниз, Бывалый снова спросил:

– Завидуешь?

– Чему? – не понял Михаил.

– Ветру! – рассмеялся Бывалый. – Тому, что он по ту сторону забора!

– Завидую, – улыбнулся Михаил. И Бывалый, обескураженный прямым ответом, крякнул:

– Ну да. Вот ты, Кандидат, мужик умный. Что-то даже преподавал. Скажи, что с людьми происходит? Почему бардак такой?

– В мире нарастает глобальный кризис, – ответил Кандидат, и сокамерники застыли, раскрыв рты.

Чего? – спросил худой и шустрый мужичонка неопределённого возраста. Из-под ворота его рубахи виднелась вылинявшая тельняшка. – Кандидат прикалывается?

Говори проще, – кивнул Бывалый, поглаживая лысину и садясь на шконку Кандидата. – Будь проще, и люди к тебе потянутся. Да, Морячок?

Морячок согласно кивнул, подойдя к Бывалому.

– Куда уж проще? – спросил Кандидат, вставая со шконки и зябко потирая руки. – Сами посмотрите. Рушатся все законы, созданные людьми.

– Это какие такие законы рушатся? – полюбопытствовал парень лет двадцати, лежащий на верхних нарах. Он только что проснулся и решил поучаствовать в беседе.