Ксения Брюсова: Что ты делаешь

«Я торжественно присягаю на верность своей Родине – Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать ее Конституцию и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество» ,

и уехала домой.

Спустя пять лет, после окончания академии Асем по распределению попала в тот же военный городок, где служил приехавший на год раньше лейтенант Виктор Свиридов.

* * *

В памяти по-прежнему было живо воспоминание о том, как он впервые увидел ее.

Двадцать пятого августа старый ПАЗ—3205 белого цвета, с оглушительным скрипом затормозивший на пятачке у магазина «Космос», натужно распахнул заедавшие двери.

Виктор стоял в тени плоского одноэтажного строения магазина, покрашенного известкой, и с интересом наблюдал за происходящим.

Ежегодно именно двадцать пятого августа в городок приезжала «новая кровь» – вчерашние выпускники военной академии, сегодняшние лейтенанты. Он и сам годом ранее приехал двадцать пятого августа. Виктор отчетливо помнил, как два часа трясся в духоте в том автобусе, битком забитым такими же, как и он, молодыми лейтенантами и их багажом. Сначала семьдесят километров от города Б. по шоссе. Потом еще около пятнадцати по разбитой дороге из железобетонных плит с торчащими повсюду прутьями арматуры и выбоинами, проложенной по степи. Помнил, как приехал и остолбенел, когда увидел ряд давно заброшенных многоподъездных крупнопанельных пятиэтажек (больше десяти, точно) – наследие Советского Союза, подчистую разваленное преемниками.

Полвека назад, в далеком шестьдесят четвертом году здесь была расквартирована дивизия численностью около десяти тысяч человек. В девяностые годы после распада СССР количество военнослужащих в городке резко сократилось, потребность в таком количестве благоустроенного жилья отпала. Имущество городка начали в открытую разворовывать. От некогда обжитых многоквартирных домов остались лишь железобетонные «коробки», выцветшие фасады которых еще хранили следы желто-оранжевой краски. Разобрали все, что могли унести и увезти: окна, двери, лестничные и балконные перила и ограждения. Впоследствии оконные и дверные проемы на первом этаже во всех заброшенных домах наглухо заложили разномастным кирпичом. Сделано это было для того, чтобы предотвратить разграбление (правда, чего именно было не совсем понятно, но, видимо, разграбленного) и использование заброшенных домов в качестве помойки, а также общественного туалета.

Вообще весь фонд служебного жилья городка делился на два вида: крупнопанельные пятиэтажки с тесными квартирками-хрущевками и четырехэтажные дома из силикатного кирпича с квартирами улучшенной планировки. Во всех жилых пятиэтажках окна первого этажа были наглухо заложены кирпичом. Мера была вынужденная, так как из дышавших на ладан коммуникаций в подвалах несло сыростью, из-за которой проживание в вымокших квартирах на первом этаже было невозможно. Кирпичные дома, построенные в семидесятых годах прошлого века, несмотря на убогий вид, в городке относили к категории «элитного жилья». Подвалы там были в лучшем состоянии, в подъездах было сухо.

Но и в «элитном жилье» была неразрешимая для этого военного городка проблема – комары. С ранней весны и до поздней осени назойливые насекомые безжалостно атаковали жителей городка. Вывести их было невозможно. Благоприятная среда теплых и сырых подвалов ежесекундно выпускала все новых и новых особей, которые мгновенно разлетались по квартирам.

Отличительной чертой этого затерянного в степи городка были спутниковые тарелки, огромные, метра полтора в диаметре. С телевидением, связью (в особенности мобильной) и интернетом здесь всегда были проблемы. Только в последние лет пять ситуация улучшилась – один из крупных российских операторов мобильной связи поставил неподалеку вышку, благодаря которой у жителей городка появилась возможность хоть и за бешеные деньги, но подключиться к более-менее стабильному каналу доступа к интернету.

А чего стоила бетонная скульптура веселого верблюда через дорогу от магазина «Космос» и Парка Победы…

Виктор хмыкнул.

Шедевр советской архитектуры. Корабль пустыни. Каждую весну перед Первым мая его старательно белили, аккуратно раскрашивали красками отдельные элементы: бетонную траву у ног двугорбого – в темно-зеленый цвет, бетонную уздечку – в охру. За те годы, что этот верблюд стоял там, он наверняка стал гораздо упитаннее от бессчетного количества слоев краски, нанесенных на него.