Вадим Россик: Писатель с мозгами набекрень

Жаль, кофе быстро кончился. Вкусный! Отдаю стаканчик молодому человеку, который снова идёт по салону, собирая пустую посуду.

А может, я всё выдумываю, зря жути нагоняю? Может, и нет никакого людоеда, а есть талантливый писатель ужастиков? Вот будет забавно, если в Праге меня встретит живая и невредимая Юлия Леонидовна. Впрочем, дай бог, чтобы так оно и было.

Спустя четыре часа и три стаканчика кофе наш забрызганный грязью автобус въезжает в чешскую столицу. Сказочная Злата Прага встречает нас блёклым небом, тусклым солнцем, линялыми стенами домов и заурядными лицами прохожих. А чему тут удивляться? Слякотная среднеевропейская зима. И то уже хорошо, что дождя нет.

Усталый автобус высаживает нас на Центральном вокзале. Молодой человек в униформе любезно подаёт мне багаж – почти пустую собачью сумку и чемодан с самой собакой. «Спасибо. – Хорошего дня, сэр!» Надо бы сердечно улыбнуться парню, но я не в настроении после долгого пути. Умираю с голоду. Ничего, у меня есть жареная утка.

Катя за собой чемодан, захожу внутрь вокзала. Главный пражский вокзал – обширный, с множеством залов и закутков. По сравнению с ним, вокзальчик Нашего Городка просто «ушёл курить». Усаживаю себя на первую же свободную скамейку. Первым делом необходимо проверить, как там Малыш себя чувствует. Открываю чемодан. На меня смотрит очень грустный пёс. Пёс-извинение. Я сурово разглядываю Малыша и то, на чём он лежит. Малыш отворачивает от меня башку. Из пасти подозрительно пахнет жареной уткой. Машинально постукиваю кончиками пальцев по скамейке. На моём тайном языке это означает: «Не ржать!» В общем-то, я сам виноват.

– Ну, что, наелся, Ппуко?

Малыш умоляюще поднимает правую бровь и издаёт жалобный звук.

– Не скули, как бобик на помойке! Будешь теперь сидеть в чемодане до самой Врановской.

С чёрствым лицом закрываю чемодан. Утиными костями займусь позже. Я должен сделать пару обязательных звонков. Первым набираю номер Марины. Упс! Мой мобильник не может найти оператора. Тогда звоню Ульяне Сергеевне. И тоже безрезультатно. Германская сим-карта в Чехии не функционирует. Ну и ладно.

Поднимаю себя со скамейки и решительно двигаю в сторону пункта обмена валюты. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Обменяв сотню евро по бог его знает, какому выгодному курсу, направляю свои стопы к метро. Вход в метрополитен тут же в вокзале. Я в курсе, что билет можно купить в автомате у входа или в билетной кассе. Такой билет действителен не только на метро, но и на остальных видах городского транспорта: трамваях, автобусах, даже канатной дороге и паромах через Влтаву. Однозначно выбираю кассу. Я принципиально не доверяю технике – она обманет тебя, когда захочет, а вот ты её не обманешь.

Очереди к кассе нет. Подхожу. Из окошка мне приветливо улыбается женщина средних лет. «Халло! – Халло!» Пытаюсь по-английски сказать, что мне нужен билет на три дня за триста десять крон. Женщина смущённо отвечает на чешском, что не понимает по-английски. А по-немецки? Тоже нет. А по-русски? Ура! Общий язык найден.

Попрощавшись с симпатичной билетёршей, пробиваю в жёлтом компостере новенький билет, спускаю себя по эскалатору под землю, сажаю в переполненный состав. Устроив себя на сиденье, рассматриваю своих попутчиков. Вокруг меня утомлённые пражане, возвращающиеся с работы домой. Перед каждым закрытием вагонных дверей приятный женский голос из динамиков предупреждает: «Бла-бла-бла, двержесезавирайи!» Легко можно догадаться, что это означает: «Бла-бла-бла, двери закрываются!»

От Центрального вокзала по красной линии «Ц» я доезжаю до следующей станции «Флоренц», там перевожу себя на жёлтую линию «Б» и отправляю в дальний путь до «Райской заграды». Моя станция предпоследняя на этой линии.

«Бла-бла-бла, двержесезавирайи!»

…

«Бла-бла-бла, двержесезавирайи!»

…

«Бла-бла-бла, двержесезавирайи!»

…

И так целых семь раз. Наконец: «Бла-бла-бла, двержесезавирайи! Пржишти станице Райска заграда!»

Вздрагиваю. Это же моя станция! Оказывается, я задремал.

Когда я выбираюсь из метро на тёмную улицу, там снова идёт дождь.

Шлёпаю по лужам в густых вечерних сумерках. Сверху барабанят холодные капли, за собой я тяну чемодан, за чемоданом плетётся мокрый Малыш с видом бедной потеряшки. Выйдя со станции метро, я выпустил пса на волю. Пусть разомнёт ноги, обжора.

Похоже, что мы заблудились. И спросить не у кого, где эта проклятая улица Врановска. Вокруг ни души. Только равнодушные стены домов, да редкие автомобили, с тревожным воем проносящиеся по шоссе, вдоль которого мы куда-то шагаем. Наугад выбираю новое направление. Мы преодолеваем ещё пятьсот трудных метров. С трудом переводя дыхание, останавливаюсь, чтобы сориентироваться. Так. С одной стороны – шоссе, с другой – бесконечные заборы, за которыми виднеются производственные постройки. Гаражи не гаражи, мастерские не мастерские. Передо мной полуоткрытая калитка с вывеской какой-то фирмы. Заглядываю внутрь участка. Может быть, хоть там найдётся добрая душа? От калитки каменная дорожка ведёт к дверям небольшого домика. В незашторенном окне рядом с дверью горит свет. Видно, как пожилая дама за столом, заваленным бумагами, занимается бухгалтерией. Офис? Вот он – мой шанс! Решительно распахиваю калитку и гремлю чемоданом по камням дорожки. Малыш от меня не отстаёт ни на шаг. Тоже устал и замёрз, бедолага.