Виталий Лозович: Под звездой «Сердце Карла»

Они вышли из машины одновременно. Быстро прошли к запасному выходу, открыли незапертую дверь и скрылись в тамбуре. Здесь в полной темноте, тот, что постарше, достал маленький фонарик и посветил себе под ноги. Луч от фонаря высветил небольшой ломик, одним концом упёртый в мощную железную ручку, а вторым – в неглубокую щель бетонного пола. Один взялся двумя руками за ломик, второй аккуратно навалился плечом на дверь. В темноте кто-то прошептал: раз, два, три…

Марк Львович, старательно размахивал руками, похоже, изображая, что плывёт. Он только повернулся на какой-то странный звук за спиной, как у запасного выхода вдруг выросли две незнакомые фигуры с компактными автоматами в руках. Марк Львович успел только отметить: автоматы маленькие – как обе эти смертоносные игрушки затарахтели на весь бассейн. Звук был резкий и непривычно гулкий. Совсем не такой, какой бывает, когда стреляешь на просторах тундры или степи. Первым осел его «шестёрка» Лёшка. Он подскочил на месте, словно его в живот ударили громадной невидимой кувалдой, и упал на коленки, потом ткнулся лбом в пол, держась обеими руками где-то за ремень брюк. Тут же в воду, рядом с Марком Львовичем рухнул с вышки один охранник с разнесённой вдребезги головой; за ним, сбоку на парапете, вроде как поскользнулся ещё один, из раздевалки, где готовили стол, сразу выскочили ещё двое и, как скошенные, рухнули в разные стороны друг от друга. Выстрелы не стрекотали «очередями», автоматы стреляли одиночными, но так быстро, что их едва можно было отличить один от другого. Последние из охраны уже ворвались в зал, стреляя на ходу из пистолетов. Палили парни наугад, и Марк Львович увидел, как за незнакомцами отлетала со стены кафельная плитка: клочьями, брызгами. Потом оба последних охранника завалились в стороны, успев лишь ухватиться за лица… один рухнул в дверях, второй – прямо в воду, с другой стороны от Марка Львовича. Сам он теперь держался на воде, барахтаясь по «собачьи», в окружении мёртвых людей. Марк Львович ничего не понимал. Он никому в последнее время не переходил дорогу, за что? Может, ошибка?… Может, заказали кого другого?… Может, кто из новых «отмороженных»? Может, можно ещё договориться?…

– Вы-ы кто? – проблеял он, всё ещё глупо разгребая перед собой воду, – Это ошибка, вам денег надо?…

Он молол какую-то чушь, прекрасно понимая, что выхода уже нет. Хотелось только одного – нырнуть на дно бассейна и не выныривать до тех пор, пока весь этот кошмар не кончится… Нырнуть он не успел. Убийцы переглянулись, потом тот, что постарше и повыше ростом, глубоко вздохнул, произнеся очень знакомое:

– Марк Львович?

Две пули ударили разом. Марк Львович опрокинулся на спину, выбросив из воды руки.

Двух миленьких, хорошеньких и чистеньких шлюх и в самом деле привезли через пятнадцать минут. Местный охранник, которого выгнали из бассейна, плотоядно им ухмыльнулся и спросил:

– Обыскивать будем?

Девчонки разом хихикнули и весело ответили:

– Если за деньги!

Охранник осторожно постучал в двери. Ему никто не ответил. Он постучал погромче. В бассейне молчали. Охранник загрохотал по двери кулаком. Потом пожал плечами и пробормотал:

– Наверное, в зал все ушли, не слышат.

Достал свои ключи и отпер дверь. Вошли все вместе. Девчонки – осторожно, крадучись, игриво. Охранник два раза громко переспросил разрешения и вошёл в зал бассейна. Через секунду обе девчонки, заглянув в зал из-за его плеч, оглушительно завизжали.

Светлая «Лада» подъехала к зданию железнодорожного вокзала, на платную автостоянку. Оба киллера аккуратно вытерли какими-то тряпками всё внутри салона, даже лобовое стекло, вышли из машины и старший протёр автомобиль снаружи. Потом открыл багажник, глянул на два валяющихся автомата, достал большой кусок брезента и накинул на «Жигули» сверху, чтоб закрыть с обеих сторон номерные знаки. Двое миновали перрон, прошли к стоящему составу с табличками на вагонах «Северск – Москва» и сели в самый обычный плацкартный вагон. Тот, что постарше и повыше, вошёл в вагон первым, держа через плечо дорожную сумку, а в руке – билеты, кивнул на два боковых места:

– Здесь наши… Садимся.

Второй присел напротив, посмотрел пренебрежительно в окно на вокзал, на суетящихся повсюду отъезжающих и проговорил с отвращением:

– Дыра. Не люблю. Больше ни за какие деньги сюда не соглашусь. И далеко… И дорога одна… Вообще железные дороги не люблю. Не поеду никогда. Тундра!