Олег Гончаров - Неизвестная. Книга первая

– Наташенька, неси шубу, – сказал офицер, поставил чемоданчик на пол, но шинель так в руках и держал. – Вы пройдете?

– Да не… – отмахнулся Митроха. – Мы здесь подождем.

– А что там за возня наверху? – кивнул жилец в сторону лестничного пролета.

– Так ведь то не ваше дело, – строго сказал Митроха, а тут и жена офицерская с шубой вернулась.

Хорошая шуба… лисья, длинная, хоть и поношенная, но вполне справная.

– Вот, – сказала женщина. – Возьмите.

– Ага, – кивнул Митроха, шубу забрал, на руке подбросил. – Легкая, что гусиное перышко.

– Это мне Рерихи… жена его… но вам она, видимо, сейчас нужнее…

– Ага – снова кивнул солдат и взамен шубы подал женщине расписку.

Та, даже не взглянув на нее, сунула в карман халата.

– До свидания, – сказала сухо и скрылась в темном коридоре квартиры.

– Что-нибудь еще, гражданин чекист? – спросил офицер.

Митроха помолчал, лоб наморщил, прикидывая что-то в своем солдатском уме, и сказал офицеру:

– И это… валенки тоже…

Офицер мгновение поколебался, но валенки с себя стянул.

«Вот ведь и портянки на нем солдатские», отметил про себя Митроха. Но вслух ничего не сказал, забрал и валенки, кивнул – благодарствую, мол – и поспешно бросился наверх. Уже на середине лестницы он обернулся и крикнул глядевшему ему вслед офицеру:

– Зайти в квартиру! Дверь запереть и носа не казать! А то пальну.

Дождался, когда жильцы выполнят его приказ, оглядел валенки, к ботинкам своим солдатским приложил, хмыкнул довольно и ринулся на четвертый этаж.

А бывший окопный прапорщик немного постоял перед закрытой дверью, отдышался, потом усмехнулся чему-то, пристроил на вешалку шинель. Сверху повесил фуражку. Свил с ног портянки, бросил их небрежно на обувную тумбу, сунул ноги в домашние турецкие тапки с задранными носами и без задников и пошлепал в комнаты.

А чемоданчик оставил стоять у двери. До следующего раза. Обещал же тот чекист…

Жена уже лежала в постели. Он разделся, осторожно забрался под одеяло и обнял ее.

– Что-то Евграфыч сегодня расстарался. Жарко.

– Это я его вчера попросила… – сказала Наташа. – Ты же кашлял…

Потом помолчала и выдохнула:

– Слава богу…

– Бог спит, – сказал писатель, поцеловав жену в шею. – И ты спи.

А потом сам вздохнул и прошептал:

– Он бы такого не допустил…

*****

Этот дом на Гороховой видел многое: и балы, что любил давать лейб-медик матушки Екатерины, и тайные церемонии масонских лож, и торжественные собрания блистательных дворян, и подчеркнутую холодность охранного отделения. Слышал прекрасную музыку, секретные формулы новоявленных жрецов и даже выстрелы, когда стреляли в градоначальника. Однако того, что творилось здесь сейчас, старый дом никогда не видывал и не слыхивал.

Шумно было в доме на Гороховой.

Шумно и дымно.

Курили все.

Кто-то уходил в промозглую ночь, кто-то, замерзший и усталый, возвращался. Кто-то стучал одним пальцем по клавишам машинки, старательно шевеля губами в такт напечатанным словам. Кто-то громко требовал адвоката, а кто-то смеялся над этим требованием как над забавной шуткой. Где-то лязгал дверной запор, где-то – затвор винтовки. Там кто-то пел, отвратительно коверкая мотив, тут кого-то били…

Дом жил.

Сто человек работало в то время в ВЧК. Да еще батальон пехотный придан для уличных патрулей, облав на притоны бандитские и сходки офицерские, ну и ежели кого в расход пустить понадобится или, как тогда говорили, «шлепнуть» – как малыша по попке… А еще дом набит был шушерой всех мастей: грабителями, домушниками, проститутками и просто гулящими, карманниками, фармазонщиками, марафетчиками…

Как-то нелепо, неправильно и странно было видеть рядом с этим шумным развязным скопищем представителей столичного дна шикарных дам в дорогих манто и муаровых платьях, бывших генералов и князей, ученых с мировым именем и известных буржуа. Казалось, что они были здесь ни к чему, но они здесь были – осколки рухнувшего в одночасье блистательного мира.

Дом на Гороховой не спал. Давно. Уже несколько месяцев. Некогда было…

– Ладно тебе, – хлопнул по плечу пожилой чекист молодого сослуживца. – Еще отоспишься… там тебя дело ждет…

– Да слышал уже, – вздохнул молодой. – А правда, что она даже без панталон?

– Ну не знаю, – пожал плечами старший. – Сам и разберешься.

Засмеялся и пошел по забитому людьми коридору – худой, длинный, с аккуратной бородкой-клинышком, с острым, проницательным взглядом.