Инна Тронина - Без семьи и наследников

И вдруг – девятнадцатое августа, тот страшный понедельник, когда Вера рыдала около транзистора, положив голову на письменный стол. Она поняла, что её сейчас увезут в тюрьму и уж там-то выместят свою ярость. Сообразив, что терять уже нечего, Вера Александровна потеплее оделась, собрала кое-какую еду и поехала на Исаакиевскую площадь. Там, привычная к походной жизни, она провела три дня среди защитников демократии и встретила победу.

Как она ликовала, кричала, плакала и прыгала вместе с мальчишками среди не убранных ещё баррикад, когда из Москвы пришла весть об окончательном провале путча! Жалела только, что из-за подписки не смогла выбраться в столицу, к «Белому дому». И радовалась не зря – очень много уголовных дел, в том числе и её собственное, в начале сентября закрыли «за отсутствием состава преступления».

Более того, её фамилию внесли в несколько списков, объявили борцом с коммунистическим режимом и защитником демократии, героически противостоящим путчистам. Ещё тогда пообещали, что будет даже медаль за активные действия в поддержку законной власти; и всех, кого вписали, обязательно наградят.

Абоянцева имела кучу всяких званий и значков, являлась ветераном труда, добилась статуса блокадницы. Теперь бы вот получить ещё ту медаль! Позавчера, двенадцатого июня, в День независимости России, по радио сообщили, что такая награда действительно будет.

Вера Александровна, закинув рюкзак за диван, решила наконец-то принять душ. Никого сейчас не ждала, и её не звали в гости. Ранее заполненные до предела дни оказались нескончаемо длинными и скучными. Раньше она ещё надеялась устроиться на работу, но теперь поняла – всех только увольняют и никого не берут. Абоянцева не хотела признаваться самой себе в том, что капиталистический рай, где она надеялась при своих отличных деловых качествах найти счастье, оказался адом. С каждым днём она всё сильнее чувствовала свою ненужность, покинутость.

Кроме того, рядом витала угроза, и Вера не чувствовала себя в безопасности. Она понимала, что история с Ружецким не окончена. Его сумасшедший братец, которого, кстати, и хотели тогда пристрелить, не скрывает, что живёт по обычаям кровничества. Рано или поздно он явится сюда, и что тогда делать, неизвестно. У него не вышло расправиться с Верой законным, цивилизованным путём, но это лишь распалило ярость. Теперь она думала, что лучше было бы отсидеть. А так Всеволод Грачёв начнёт искать другие способы мести. И, будьте уверены, найдёт…

Хриплая трель звонка разорвала тягостную тишину. Абоянцева вскочила с дивана, радуясь, что кто-то из друзей вспомнил о ней. Внезапно исчезли все страхи, захотелось жить. Вера Александровна теперь была уверена, что её непременно возьмут на работу. Она нашарила ногами домашние тапки и бросилась к двери, бестолково собирая с плеч волосы.

– Кто там? – на всякий случай спросила она. Так советовали поступать по телевизору – во избежание ограблений.

– Я насчёт обмена, – ответил из-за двери мужской голос.

У Абоянцевой перехватило дыхание – это был их пароль, выдуманный ещё Холодаевым. Значит, она опять понадобилась его людям? Только теперь-то чем можно услужить, без доступа к коммутатору?

– Да-да! – дрогнувшим голосом ответила Абоянцева и открыла дверь.

На лестничной площадке стоял парень в чёрной майке и кремовых узких брюках. Вера Александровна видела его несколько раз у Иващуги и запомнила из-за красных волос и веснушчатого лица.

– Добрый вам вечер! – Парень, вроде, не обращал внимания на позднее время. – Вы меня, наверное, уже забыли? Я – Максим Ерохин. Со Святославом Игнатьевичем, царствие ему небесное, вместе работали.

– Помню, помню! Проходите. Я только что от подруги вернулась, не одета…

Абоянцева сыпала словами, как горохом. Она была искренне рада. ТЕ люди зря гонца не пришлют – значит, им нужна помощь.

– Я ж не на коктейль, Вера Александровна, а по делу.

Ерохин, тем не менее, выставил на кухонный стол бутылку ликёра «Амаретто», и Абоянцева восторженно завизжала.

– Вы как, вчистую реабилитированы? – спросил Ерохин, подсаживаясь к столу и понижая голос.

– Да, конечно, теперь ко мне вопросов нет.

– Одна дома? – Максим огляделся. – А то вдруг кто-то помешает, а у нас с вами будет важный разговор.

– Я одна, не волнуйтесь, – заверила Абоянцева.

– И не ждёте никого?

– Не жду. – Она сгорала от нетерпения. – Сейчас рюмочки принесу…

Вера суетилась, стараясь угодить гостю. Слава Богу, ночь будет занята. А утром можно опять на залив поехать. Сегодня ведь Троица, и потому утро началось с визита на кладбище. Ещё так раздавили в переполненном автобусе, что еле удалось отдышаться в Комарово. Она всё время старалась устать, чтобы заснуть, но в белые ночи это было трудно. Теперь вот пришёл посыльный от прежних знакомых, что-то хочет передать.