Юлия Петрова - Иняз

В течение нескольких секунд мы молча рассматривали друг друга.

– Тебя к Ирке и Ларисе подселяют?

Догадливая.

– Да, – ответила я и почувствовала, что это превращается в традицию – стоять вот так, возле двери в 802-ю комнату, и приветливо улыбаться.

– Они вроде бы с пар уже вернулись. Смеялись на весь коридор, я слышала. Попробуй еще постучать. Может, спят.

Я снова забарабанила кулаком в дверь. На рукав куртки что-то посыпалось. Побелка с потолка что ли?

– Наверное, ушли куда-то.

Девушка пожала плечами и скрылась в комнате, захлопнув дверь.

Только теперь я вспомнила, что Ира (оказывается, лохматую зовут Ира) обещала оставить ключ у вахтерши, если они с Ларисой уйдут.

Тащить сумку к лифту не хотелось. Но никто и не обещал, что будет легко. Вон, тетя Вера даже всплакнула, когда я ей про общежитие сказала (хотя, может, это она от радости).

Вахтерша, колоритная тетка в платке, повязанном на манер Солохи из «Вечеров…», встретила меня неприветливо. Сдвинув брови так, что складка между ними показалась трещиной, она сделала мне выговор. После каждой фразы вахтерша на секунду сжимала губы в еще одну трещину, только ярко малиновую.

– Ты почему в лифт заскочила, вместо того чтобы зарегистрироваться в журнале посетителей? – вопрошала она. – К кому ты пришла? Ты знаешь, что посторонние не имеют права разгуливать по общежитию. Тебе здесь что, вокзал, что ли?

Я подождала, пока она выпустит пар, потом подала пропуск.

– Почему сразу не показала, когда я тебя окликнула?

– Я не слышала, извините. Можно мне ключ от 802-й?

Вахтерша повернулась к видавшей виды красной деревянной доске с гвоздиками, на некоторых из которых висели ключи.

– Нет тут ключа от 802-й. Он у твоих соседок на руках.

Солоха уселась за стол в своей застекленной каморке и взяла в руки газету. Мол, все, свободна.

Я решила подождать в холле – может, девчонки за хлебом вышли. От нечего делать я рассматривала помещение: бледно-розовые стены (у меня кожа после зимы точно такого цвета бывает), доска с правилами общежития (судя по безмерному количеству бумажек, правила сочиняла Солоха), стульчики вдоль стен (а-ля утренник в детском саду), кадка с ветвистым растением в углу (как оно там, в темноте, умудряется ветвиться-то).

Нет, видимо, Ира с Ларисой ушли не за хлебом.

Стервы.

К следующему дню полагалось учить слова, делать упражнения по грамматике и готовиться к семинару по лексикологии. Я начала нервничать.

Было бы недурно сбегать пока в студенческую столовую. Ведь я не обедала после пар. Однако тащиться туда с сумкой не хотелось, а в то, что Солоха согласится посмотреть за вещами, я не верила. У меня в воображении, как наяву, прозвучал ее голос:

– Я еще и за чужие вещи отвечать должна?!

Я встала и принялась мерить шагами расстояние от своего стула до кадки с ветвистым растением. Ровно пять шагов. Назад почему-то шесть.

После того как я перепроверила расстояние в десятый раз, Солоха за стеклом подняла голову от газеты и пристально посмотрела на меня поверх очков.

Я уселась на стул. Наконец, мне пришло в голову, что слова-то можно учить прямо тут в холле. Пришлось перерыть всю сумку, чтобы найти нужную тетрадь.

Итак, тематика «В ресторане». Хмм… Актуально.

cold platter – мясная нарезка

pork chop – свиная отбивная

steak – тушеная говядина

ox tongue – говяжий язык…

Я повторяла про себя слова и ненавидела соседок по комнате. Повторяла и ненавидела. И это при том, что с Ларисой мне еще не доводилось встречаться.

Когда я увидела, как лохматая Ира (правда, в тот момент ее хвост был завязан аккуратно) вместе с коротко стриженой брюнеткой вошли в холл, я еле сдержалась, чтобы не швырнуть в них свою тяжелую тетрадь.

– Добрый день, – поприветствовала я вошедших голосом, в котором, как я надеялась, металл звучал достаточно отчетливо.

– Привет, – отозвалась Ирина. – Ой, мы забыли ключ оставить.

Она даже не извинилась. Коза.

Я молча взяла свою сумку и прошла к лифту. Ира и Лариса вошли в лифт вместе со мной. До самого восьмого этажа мы не проронили ни слова.

У двери в 802-ю комнату Лариса долго рылась в сумочке, прежде чем извлечь оттуда ключ. Она же и стала первой, кто, наконец, нарушил молчание. Правда, это случилось, когда я уже выложила учебники стопкой на свою тумбочку и повесила на свободную вешалку в шкаф пару кофт и юбку.

– Ты на втором учишься?

Лариса смотрела на мои учебники.

– Да, а ты? – отозвалась я с некоторым облегчением (я уж думала, так мы и будем молчать весь учебный год).