Инна Тронина - Лунатики

Не мешало бы и сейчас к Антону забежать, да всё некогда. По приезде, правда, позвонил полковнику Ронину. Незнакомый мужской голос ответил, что тот на операции, и сегодня вряд ли будет. Что ж, того и следовало ожидать. Тошка есть Тошка – ни минуты без дела не посидит. Боится форму потерять и стать паркетным офицером. Вполне мог бы вместо себя зама отправить, так нет – сам командует, на месте.

– Раз не поеду, другой, а там и навыки пропадут, – объяснял Ронин Квинту. – При моей врождённой склонности к комфорту тем более нельзя давать себе поблажек…

Ронин и не давал. В любую погоду, включая морозные зимние утра, позже шести не вставал. Зарядка его продолжалась два часа. Нужно было тренировать все группы мышц. Далее следовала пробежка. Шапку Антон вообще никогда не надевал, а спортивный костюм использовал вместе шубы. А так – всё время бегал с голым торсом. Дошло до того, что он вознамерился превратить Квинта во вспомогательное средство для тренировок.

Полковник панически боялся отрастить живот, и потому подвергал свой брюшной пресс колоссальным нагрузкам. Ему ведь почти сорок семь. Как ни крути, а организм стареет. Но Ронин ещё не навоевался с бандитами, а потому часто просил Квинта послужить грузом для мышц живота. Если не прыгать, то хотя бы топтаться на нём. Веса дочери Генриетты уже не хватает для полноценных занятий. А жена Маргарита категорически отказывается калечить любимого человека.

Евгений, правда, сомневался, что невысокая, хоть и пухленькая женщина сможет искалечить Тошку. Но в нём-то – сто двадцать кило, и это – не шутки. Лучше не рисковать.

Ладно, сегодня не смогли встретиться. Потом выберем часок-другой, обсудим наши дела. Пусть формально Квинт не имел права ставить полковника в известность, но, тем не менее, частенько делал это. Он прекрасно знал, что дальше Ронина информация не пойдёт.

Ага, бабушка перестала рыдать. Теперь с ней будет легче общаться. Квинт достал из чашки размокший пакетик, втянул ноздрями пряный аромат, поставил чашку на блюдце и подал Вере Фёдоровне.

– Итак, ещё раз предлагаю чайку. От него тошнота пройдёт.

– Спасибо. – На этот раз Гусева от угощения не отказалась.

Евгений пожалел, что у него нет конфет или печенья. Сам он сладости не любил, но держал на всякий случай – для таких вот допросов. Это помогало залезть человеку в душу, вытянуть из него сокровенное.

– Благодарю вас, – громче произнесла Вера Фёдоровна.

Теперь Евгений заметил, что её волосы были когда-то оттенены шампунем «Ирида» и уложены на бигуди.

– Не за что. – Квинт сел за свой стол, отпил кофе.

Когда он взглянул на Веру, то увидел, что она жадно пьёт из чашки ещё горячий чай, даже не дует на него. Значит, мучилась от жажды – на такой-то жаре. Нет, не похоже на театр, на истерию. Все эти десять дней старушка хотела пить, но не могла. Такой симптом бывает при нервном потрясении. Но раз сейчас она смогла разом выпить всю чашку, дело сдвинулось с мёртвой точки. Психотерапия Квинта начла действовать.

– Вера Фёдоровна, может быть, ещё? Добавочки?

Квинт поспешно допил кофе и всецело занялся задержанной. Гусева кинула, облизывая губы. Евгений Михайлович быстро вскипятил ещё один чайник «Тефаль», отыскал второй, и последний пакетик с чаем – на сей раз лимонным. Гусева снова набросилась на чашку с такой жадностью, словно все дни, начиная с тринадцатого мая, блуждала по пустыне.

– Вера Фёдоровна, я знаю, что случилось в вашем доме, – начал Квинт, наклонившись к Гусевой.

Та встрепенулась, сжала ручку чашки костлявыми пальцами. Воспалённые, уже сухие глаза с надеждой смотрели на Квинта. Глаза следователя напоминали виноград «Изабелла», мокрый после дождя.

– Я хочу вам верить. И вы мне верьте, ладно? Итак, вы утверждаете, что всё произошло во сне?

Квинт заметил, что Гусеву опять затрясло, но не стал акцентировать на этом внимания. Так можно, за уговорами и чаепитиями, весь день потерять. До вечера нужно закончить с Верой Фёдоровной, а за завтра пригласить её сына – отца погибшего Сергея. Или до, или после, как уж получится по времени, следует выслушать Елену Панову – мать покойного. А потом дать разрешение на захоронение трупа – без права кремации.

Впрочем, всем экспертам и так ясно – единственный, роковой удар ножом нанесла именно Вера Фёдоровна. Вчера, как узнал Квинт, прошёл следственный эксперимент. Он получился скомканным, ненужным, безрезультатным. Гусева помнила всё только по сну, и не уставала подчёркивать это.