Нэнси Холдер - Багровый пик

Шарпы были одеты во все абсолютно черное, этот цвет напоминал Эдит об описаниях Диккенсом черного цвета сажи, которая покрывала Лондон. На черном костюме леди Шарп выделялся кроваво-красный цветок на груди и воротник и манжеты, украшенные кружевом. Сэр Томас напоминал высокую, черную тень с полоской белоснежного воротничка и серебряной цепочкой для часов. Оба надели круглые, черные очки, чтобы защитить глаза от солнца.

Томас в это время находился вместе с Аланом, Юнис и несколькими поклонниками Юнис. Головы гуляющих поворачивались вслед прогуливающимся Эдит и леди Шарп – голова девушки кружилась от восторга, хотя лицо ее оставалось совершенно непроницаемым. В руках леди Шарп держала пинцет и специальную коробочку – она собирала коллекцию бабочек.

– Papilio Androgenus Epidarus , – объявила она, помещая красочное, трепещущее крылышками насекомое в коробочку.

– Они же умирают, – пробормотала Эдит, слегка пораженная.

– Конечно, умирают, – согласилась леди Шарп. – Они греются в солнечных лучах, и когда солнце исчезает, то они умирают.

– Как печально.

– Совсем не печально, Эдит, – возразила леди Шарп. – Таков закон жизни. Это жестокий и дикий мир, в котором кто-то кого-то постоянно ест или умирает прямо у нас под ногами.

– Все это совершенно ужасно, Люсиль, – скорчила гримаску Эдит.

– Не все, – сестра сэра Томаса подняла ветку с прикрепленным к ней коконом и внимательно его рассмотрела.

– Вот, взгляните. Все, что нужно для жизни, находится внутри этого кокона. Идеальный случай. Если я буду сохранять его в тепле и сухости, то из него вылезет очаровательное маленькое существо. Кусочек солнца, только с крыльями, – она улыбнулась Эдит и повыше подняла ветку. – Дома у нас есть только «мертвые головы [19] Acherontia Laspeyres – крупные бабочки с размахом крыльев 105–135 мм. Отличительной особенностью представителей рода является грудь с рисунком, напоминающим человеческий череп. Один из типичных представителей отряда молей. ». Вне всякого сомнения, устрашающие существа без малейших признаков красоты. Они обитают в темноте и холоде.

Люсиль осторожно завернула кокон в носовой платок.

– А чем же они питаются? – поинтересовалась Эдит.

– Боюсь, что бабочками, – в голосе Люсиль послышалась скука.

Она смотрела на что-то на земле, и Эдит проследила за ее взглядом. Там целая армия муравьев захватила в плен очаровательную бабочку и теперь пожирала ее, пока она еще дергалась. Эдит почувствовала отвращение.

Но леди Шарп внимательно наблюдала за этим пиршеством.

#

«Призрак задвигался в полусогнутом положении, как будто испытывал боль… и именно тогда она поняла, с ужасом и облегчением, что это призрак ее матери».

Сэр Томас вслух читал произведение Эдит ей самой, Люсиль и Алану, сидевшим на траве.

Леди Шарп слегка приподняла идеально изогнутую бровь.

– Призрак? Я не ошиблась? Не знала, что вы пишете о подобных вещах.

– В детстве Эдит видела настоящего призрака, – пояснил Алан, и давно подавляемое смущение мгновенно окрасило щеки Эдит в розовый цвет.

– Правда? – сморгнула Люсиль.

– Но сейчас ее больше интересуют истории про любовь, – ответил Алан, и Эдит покраснела еще больше. Он что, издевается над ней?

– Призрак – это просто метафора, – пояснила она.

– Они всегда приводят меня в восхищение, – заметил сэр Томас, ловя взгляд Эдит.

– Мне кажется, что люди, которым являются подобные вещи, должны испытывать необходимость в ласке и сочувствии, – заявила леди Шарп.

– Вам, мне кажется, не нужно ни первого, ни второго, – заметил Алан, и она подняла подбородок, как будто рассматривала что-то вдали.

После этого Шарпы отошли в сторону и погрузились в беседу.

– Приходите ко мне, Эдит. В мой новый офис, – предложил Алан. – Я все еще устраиваюсь, но мне кажется, что некоторые из моих теорий покажутся вам достаточно интересными.

Теории? Она что, что-то пропустила, не могла понять Эдит. Но что именно? Она вернулась к тому, о чем говорили раньше. Он что, имеет в виду призраков?

#

Скрывшись в тени от сверкающего американского солнца, Люсиль негромко сказала Томасу:

– Мне кажется, что она не лучший выбор.

– Тебе придется мне поверить, – пробормотал он, наклонившись к сестре поближе.

Он изменился; все изменилось; они совсем не об этом с ним договаривались. Вокруг было слишком светло – это мешало ей думать. Доверие в этом мире дорогого стоило. Но Томасу она могла доверять.