Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 1

– Унтерштурмфюрер Ройль. – Голос Нейхардта был холодным, лишённым каких-либо эмоций. Ройль вздрогнул и обернулся через плечо. Парнишка, сидевший сбоку от него, едва не подпрыгнул и тоже обернулся.

– Оберштурмбанфюрер Кальтштейн, – Ройль вскочил и вытянулся по стойке смирно. Многим в Отделе Нейхардт не нравился ещё раньше, когда он был простым аналитиком, а теперь его уже боялись. Многие аресты были спровоцированы расследованиями, которые он проводил по собственной инициативе в свободное от работы время. Его ненавидели, но вряд ли нашёлся бы кто-то, кто рискнул бы ему сказать это в лицо. Оставалось только ждать, пока Рейнер, наконец, от него избавится.

– Я хочу получить ваши объяснения по поводу этого. – Нейхардт протянул Ройлю его пустую запись разговора Рейденберга с адъютантом. Заголовок заполнен по всем правилам – дата, время, имена и звания говоривших, номер телефона, имя того, кто прослушивал разговор. Поле комментарии и краткое содержание пусты, как и почти весь лист, на котором должен быть записан разговор.

– Они оба молчали, оберштурмбанфюрер, – Ройль нервно сжал пальцами край стола. Прозвучало как-то глупо. Ну вот зачем адъютанту главы Отдела звонить своему начальнику и молчать? И зачем начальнику молчать в ответ? – За всё время не произнесли ни слова.

– Знаю, я прослушал запись. – Нейхардт посмотрел в глаза Ройлю. – А что это было за молчание?

– Простите? – Ройль чувствовал, как край стола упирается в бедро. Холодные голубые глаза Нейхардта словно гипнотизировали. – Они просто молчали и всё.

– Не бывает просто молчания, оно всегда наполнено смыслом, если вы не способны различить оттенков тишины, это всего лишь говорит о вашей некомпетентности. – Голос Нейхардта оставался таким же ровным и спокойным, нечеловечески ровным и спокойным. – Молчанием иногда можно сказать много или не сказать ничего. Время, которое длился звонок, так же может иметь значение. Или вы считаете, что человек, за которым бригаденфюрер Рейденберг приказал наблюдать особенно усердно, не так важен? Что подобный звонок не имеет никакого смысла и подтекста?

– Нет, нет…, – Ройль почувствовал, как по спине бежит холодная струйка пота. Это что, конец? Обвинение в невыполнении приказа, неуважении начальства, халатности? Отставка? Если повезёт. – Оберштурмбанфюрер, я же не умею читать мысли, человеку такое не под силу.

– Вы не человек, унтерштурмфюрер Ройль. Вы – сотрудник Управления Имперской Безопасности. Вы обязаны уметь извлекать информацию даже оттуда, где обычный человек её не видит. Я разочарован. Надеюсь, в следующий раз вы справитесь лучше.

– Я… да, сделаю…, – выдавил из себя Ройль в спину вышедшему Нейхардту. Этот человек требует невозможного, но он всё-таки дал ему ещё один шанс, последний.

Нейхардт постучал по открытой ладони свёрнутым листом с отчётом унтерштурмфюрера Ройля. Теперь он будет стараться, ненавидеть, бояться, но делать всё, на что способен, и даже больше. Нейхардту было безразлично отношение к нему подчинённых. Пусть боятся, пусть ненавидят, только бы работали. Они не могут проиграть в войне, а для этого придётся напрячь все силы. Ройль – талантливый и исполнительный сотрудник, но он ещё недостаточно опытен, чтобы читать людей, как открытые книги. Для этого надо не бояться заглянуть под маску и увидеть то жалкое отвратительное создание, которое под ней скрывается. Люди молчат, когда им нечего сказать, или когда сказать надо слишком много, когда не хватает слов, и когда они просто не нужны. В молчании этих двоих было обещание.

Слуга забрал у Рейнера плащ и исчез. Принц назначил ему встречу в Красной Гостиной. Записку утром принёс курьер вместе с другой срочной почтой. Рейнер поднялся по широкой лестнице на второй этаж и повернул направо – северный коридор почти до самого конца. Дорогой паркет, покрытый ковром, мраморные вазы с каменными цветами в нишах, приглушённый свет. Некоторые помещения и коридоры дома Принца неприятно напоминали Рейнеру Башню. Ему всегда было интересно, что может связывать Индиго и этого странного человека, но он умел не задавать вопросы. Рейнер толкнул дверь из красного дерева с вырезанными человеческими лицами и плющом. Небольшую комнату заливал тусклый, красноватый свет. Стены были обиты шёлком винного цвета, толстый ковёр цвета свежей крови, красная обивка мебели, алые розы в вазе на столе. В этой гостиной Рейнер всегда чувствовал напряжение, тревогу, почти панику. Здесь не было окон, только тяжёлые занавеси на стенах. В этой комнате всё было каким-то иррациональным и неправильным. Когда Рейнер вошёл, Принц поднялся с дивана. Белые облегающие шёлковые штаны, рубашка цвета топлёного молока, манжеты и ворот отделаны кружевом, золотистые светлые волосы рассыпаны по плечам – белое пятно в кровавом море, от которого невозможно оторвать взгляд. Принц улыбнулся уголками губ и едва заметно склонил голову в приветствии, скорее отмечая, что Рейнер наконец пришёл, чем выражая уважение.