Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 2

– Договаривайте, оберштурмбанфюрер. Вы не смогли найти настоящего убийцу, верно? – Харальд позволил Абеларду отвести взгляд – этот человек союзник, нельзя на него давить. Как же хочется закончить всё и вернуться в город!

– Да, мы понятия не имеем, кто он. Да и напавший на пару химера пока спит, ему ввели сильное снотворное и успокоительное. – Абелард пожал плечами и облегчённо вздохнул.

– Мне нужно встретиться с парой. – Харальд взял со стола перчатки и направился к двери. Только бы жертва помнил лицо того, кто его отправил на смерть – в конце концов, нет никаких причин стирать его память, значит, он должен помнить в отличие от своего неудавшегося убийцы.

Абелард кивнул и вышел на улицу. Харальд поправил платок, чтобы он плотнее закрывал нос и рот. Ветер усилился и превратился в настоящую песчаную бурю, которая бешеной химерой носилась по узким проходам между домами, сметая людей со своего пути. Едва Харальд вышел и закрыл дверь, Абелард схватил его за руку и подтащил к металлическим периллам, вделанным в стену – единственный способ не потеряться и не упасть при таком ветре. Небольшая фамильярность, жизненно необходимая и простительная в подобных условиях. Харальд едва заметно улыбнулся. Всё-таки люди очень сильно зависят от условий – то, что кажется невозможным в одной среде, оказывается нормой в другой. Это не означает, что человек неотделим от среды, скорее данное его проявление, социальная маска может эффективно существовать только в определённых условиях. Меняется среда, меняется маска, а значит, и всё остальное – нормы поведения, круг и манера общения, порой даже социальная роль. Харальд наклонил голову, защищая лицо от ветра и песка. Абелард повернулся и что-то прокричал, но он ничего не услышал, только прочитал по губам «близко». Или ему просто очень хотелось, чтобы он произнёс именно это слово.

Идти действительно оказалось недалеко.

Харальд закрыл за собой дверь, отрезая мутные песчаные вихри и вой ветра. Окна, забранные толстым прозрачным особо прочным пластиком, выгибались и дрожали под напором бури. Внутри было светло, знакомый коридор и стальные двери – всё выкрашено в белый цвет. Молодой парень-охранник вытянулся и отдал честь каким-то нервным, неловким движением. Харальд оттянул вниз платок, открывая лицо. Сейчас этот солдат не видит ничего, кроме блеска нашивок – Управление Безопасности Империи, штандартенфюрер и ключ, обвитый цепью – Седьмое Управление, Третий Отдел, резонансные преступления. Форма позволяет выделяться в толпе и в тоже время совершенно стирает лицо из памяти. Абеларду хватило одного взгляда, чтобы солдат отпер дверь и пропустил их внутрь. Молодой химера сидел на узкой койке, подтянув колени к груди и обхватив их руками, он казался потерянным и слабым.

– Доброй ночи. – Харальд взял стоявший у противоположной стены стул, поставил его рядом с койкой и сел. Химера не пошевелился и, кажется, даже не заметил его. Что ж, отлично, значит, придётся приводить в порядок ещё и его. – Гйоль, я хочу задать тебе один вопрос.

Химера поднял голову – в глазах слепая покорность и отчаянье, губы искусаны в кровь. До этого Харальду пришлось разговаривать с убийцами, ужас осознания для которых перемешивался с болью потери пары, и не был чистым. Здесь же не было ничего, кроме страха, непонимания и отчаяния, этому химере потребуется ещё очень много времени, чтобы пережить и простить предательство и боль. Глаза кажутся пустыми, безжизненными как выжженная пустыня на юге. Харальд встал и подошёл к химере, обхватил пальцами подбородок и приподнял так, чтобы он смотрел ему в глаза.

– Слушай меня и отвечай, только честно, мне нужна правда. Ради себя, ради своей пары, ответь мне честно, хорошо? – Харальд дождался кивка. Такое короткое едва заметное движение, которое фактически является приговором. – Вот и отлично. Скажи, кто дал тебе поручение этим вечером, с кем ты разговаривал после ужина?

Харальд спиной почувствовал, как напрягся Абелард. Жертве нет нужды изменять память или вводить какие-то токсины – он ведь всё равно должен умереть, а значит, Гйоль – единственный, кто видел настоящего убийцу и помнит его.

– Я не могу, не могу. – Губы едва шевелятся, шепчут снова и снова. Не могу. В глазах – глухое отчаянье.

– Имя, просто назови имя. – Голос Харальда звучит ровно и спокойно. Если бы ты знал, как многое сейчас зависит от твоих слов. Это моя уверенность, ты её чувствуешь? Я не отпущу, положись на меня.