Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 2

В дверь тихо постучали. Скорее всего, Альберт запретил кому бы то ни было беспокоить герра детектива.

– Вы одни, штандартенфюрер? – Рольф проскользнул в палату и прижался спиной к двери. Значит, Мерниц всё-таки попытался обезопасить его от событий, которые могли послужить для него поводом сбежать из-под опеки.

– Как видите, полковник, доктор Мерниц только что ушёл, – Харальд надеялся, что выглядит не слишком плохо, – у вас есть что-нибудь новое?

– Зигфрид работает, но пока результатов нет, стрелка найти не удалось, он словно растворился в воздухе. У химер пока всё тихо. – Рольф выглядел разочарованным, столько усилий, и никаких результатов.

– Полковник, расспросите того, кто отвечал за выдачу снайперских винтовок дальнего радиуса действия перед атакой. Уточните, сколько ему вернули. Выясните, не помнит ли он, кому их выдавал. Вряд ли, конечно, но всё равно проверьте. – Харальд откинулся на подушку и машинально начал массировать раненое плечо. Так, что ещё? Что надо успеть сделать до вечера? – Разумеется, о любых мелочах докладывать мне незамедлительно. Вот ещё что, пусть наша новая пара будет особенно внимательна к штандартенфюреру Каспару Доргенбергу.

– Вы подозреваете их тренера? Но он же сам химера и не мог сотворить такое! – Рольф потрясённо посмотрел на Харальда. Ему не раз приходилось сражаться бок о бок с химерами и, в том числе, с Глейпниром, он знал, что тренер был превосходным бойцом, всегда прикрывавшем своих учеников. – Я его хорошо знаю, он никогда не пошёл бы на такое!

– Знаю, как и любой из вас. В этом-то вся проблема – ни один из вас никогда не пошёл бы на такое. – Харальд устало вздохнул. Конечно, Рольф был прав, и он знал, о чём говорил, но всё же. – По моим расчётам он подходит больше всего, но пока ещё я никого ни в чём не обвиняю. Поймите, полковник, химеры отличаются от людей физически, но их образ мысли во многом похож на наш. Я признаю за Глейпниром право на чувства, на желания, именно поэтому отношусь к нему так же, как к остальным подозреваемым. У всех есть скрытые мотивы, надежды, страсти, то, о чём никто не знает, штандартенфюрер Доргенберг не исключение.

– Так же, как к остальным, значит? Но ведь они не такие, штандартенфюрер, – Рольф говорил медленно, подбирая каждое слово, – у них есть свой кодекс, свои правила, людям никогда не понять их связи.

– Всё верно, но то, что вы говорите, лишь подтверждает мои слова. Причины их поступков могут отличаться от наших, но основные мотивы – те же. Модели поведения не отличаются, если пытаться понять их суть, а не смотреть на внешние проявления. – Харальд покачал головой, всё это было слишком сложно не только понять, но даже выразить простыми словами. – Химеры не так сильно отличаются от людей, как мы привыкли думать. Вы не могли бы принести из моей комнаты схему модификаций Глейпнира – она должна лежать в плотной серой папке на столике у окна. И попросить штандартенфюрера Фендербаха принести мне подробное досье на него. Пока он основной подозреваемый, будем исходить из этого.

Рольф отдал честь и вышел. Кажется, он так и не понял до конца, но обязательно выполнит всё, что Харальд ему приказал. Никогда не сделал бы. Знаю, даже Шварц, загнанный в угол, понимающий, что ему не спастись, не стал убивать. Знаю, и всё равно – поступать нелогично вполне естественно как для людей, так и для химер, действовать, полагаясь на чувства, эмоции, опыт. Они не машины для убийства, вот что главное, об этом часто забывают, и не животные – они разумны, даже ранние поколения. Харальд поморщился, вспомнив Ганса, слугу-химеру своего отца. Он был уже старым, давно отслужил своё, но Хильдегерду фон Рейденбергу как-то удалось выпросить его себе. Одно из первых поколений, в его внешности было не так много человеческого, но в том, что он думает также, как и люди, Харальд не сомневался никогда. Разум, холодный, жестокий, светился в его глубоко посаженных глазах. Ганс был хитёр и изворотлив и полностью, до ненормального предан своему хозяину, ради него он был готов на любую подлость. На всё. С детства Харальд чувствовал исходившую от него угрозу, ему всегда казалось, что старый химера его ненавидит. После переезда в столицу, он старался держаться подальше от этих генетически изменённых созданий, однако несколько месяцев назад ему пришлось работать вместе с химерами Башни. Они умеют привязываться, умеют бояться, ненавидеть, им может быть одиноко, чем тогда они отличаются от людей? В основе почти всех мотивов, всех поступков лежат очень простые чувства, самые базовые и основные, на этом уровне разницы между нами нет. Харальд усмехнулся и прикрыл глаза. Мы все рождаемся, живём и умираем, стремимся к чему-то, разочаровываемся, стараемся сохранить связи с другими людьми или наоборот разрушить, сдаёмся или поднимаемся и продолжаем идти – мы все, без исключения. Ничего не изменилось, Последняя Война ничего не изменила, не добавила и не уничтожила. Ничего. Генетические манипуляции, старые гены, сохранившиеся в изолированных обществах, новые, мутировавшие – всё это касается только тела, физиологии, но не разума. Слишком философские вопросы. Харальд прикрыл глаза ладонью, теперь надо просто ждать.