Владимир Кашин - Чужое оружие. По ту сторону добра. Следы на воде

— Думаю, что вы поможете мне во всем разобраться, — негромко, но твердым тоном сказал Дмитрий Иванович, — и тогда спокойно уедете домой. Неужели вам безразлично, кто обездолил вашу родственницу?

— Абсолютно! — возмущенно вскрикнула девушка. — У тебя, возможно, есть время интересоваться этим, — сердито повернулась она к матери. — А у меня нет! Меня зовет Генри, и я должна ехать. — Она сунула матери письмо. — Читай! Да и мистер Гемп не простит мне долгого отсутствия.

— Ну, мистер Гемп может и подождать. Там ведь тебя заменяют.

— Он привык диктовать только мне.

Подчиняясь вежливому жесту Коваля, девушка опустилась в кресло.

— Мы немного побеседуем, — сказал он, — и все выясним. — Дмитрий Иванович снова сел за журнальный столик, спросив, не желает ли мисс Томсон пригласить переводчика. Нет, переводчик не требуется — мать научила ее языку своего детства.

— Но что я, по-вашему, преступница?! — Джейн чуть ли не вскакивала из кресла.

— Нет, вы не преступница. Я побеседую с вами, как с человеком, который находился в обществе погибшего перед его смертью, то есть свидетелем.

Миссис Томсон, собиравшаяся было уйти в спальню, осталась в гостиной. Она только попросила Джейн дать ей воды и выпила лекарство. В комнате резко запахло валерьянкой.

Записав анкетные данные Джейн Томсон, Коваль спросил:

— Когда вы второго августа уехали от Залищуков? В котором часу?

— Какого августа? — лицо девушки все еще сохраняло раздраженное выражение.

— Второго.

— Разве я помню?

— В тот вечер, когда умер Борис Сергеевич Залищук.

— Я не знаю, когда он умер: я там не присутствовала.

— Разве от вас это скрыли? — Коваль с легкой иронией посмотрел на девушку.

— Я на часы не смотрела. Какое это имеет значение?!

— А что вы делали до этого? — невозмутимо продолжал Коваль, будто и не замечая раздраженности Джейн.

— До чего «до этого»?

— До того, как возвратились в город.

— Купалась. Потом ловила рыбу! Пошла с Таисией Григорьевной, когда мама поехала в гостиницу. Сколько еще будете меня допрашивать?! — глаза у Джейн зло засверкали, и вся она стала похожа на разъяренную кошку.

— Отвечай, Джейн, — снова попросила миссис Томсон, — тебе нечего бояться. Так нужно. — Она понимала, что не следует противиться закону, и не хотела усложнять отношения с настойчивым инспектором милиции. — Я прошу тебя… — повторила миссис Томсон, касаясь плеча дочери. — Тебе следует ответить на все вопросы подполковника… Она у нас такая нервная и впечатлительная, — обратилась миссис Томсон к Ковалю. — Дитя войны, а тут еще Генри зовет, любовь… — Она уже успела пробежать глазами письмо. — Молодежь пошла такая нетерпеливая, чуть что — уже мировая катастрофа.

Дмитрий Иванович приметил первые следы будущих «гусиных лапок» вокруг глаз девушки. Хорошенькая, грациозная, на вид младше своих тридцати лет, она уже страдала от затянувшегося девичества, и помолвка с Генри казалась ей сейчас спасением. Подарком судьбы. И всякому, осмелившемуся ей помешать, готова была перегрызть горло.

Просьба матери и твердость Коваля в конце концов подействовали. Джейн напоминала чем-то мяч, из которого понемногу выпускали воздух. Утонув в кресле, она вдруг тихо и миролюбиво, слабым голосом произнесла:

— Ну, пожалуйста, спрашивайте, спрашивайте…

— Что вы делали на даче Залищуков после того, как ваша мать поехала в гостиницу?

— Я уже сказала, рыбу ловила, вместе… — Джейн никак не могла произнести слово «тетка», — вместе с маминой сестрой.

— И много поймали?

— Пять или шесть окуньков.

— А ваша тетка? То есть мамина сестра?

— О, она настоящий рыболов! Полный полиэтиленовый мешочек.

— Потом вы поехали в город? Или заходили на дачу?

— Заходила.

— Кого вы там видели?

— Кроме Таисии Григорьевны — никого.

— Бориса Сергеевича не было?

— Нет.

— А может, вы плохо рассмотрели?

— Правда, уже темнело, когда я вернулась. Я надела босоножки, костюм и сразу поехала.

— В котором часу?

— Кажется, около десяти.

— На Днепр вы пошли вместе с вашей теткой Таисией Григорьевной?

— Ну конечно.

— И возвратились вместе с ней?

— Да.

— Все время рыбачили, никуда не отлучались?

— Нет.

— И ваша тетка тоже все время была рядом?

— Она один раз ходила домой.

— Надолго вас оставляла?

— Нет, ненадолго.

— Как же вы отпустили мать одну в город, ведь знали, что она неважно себя чувствует?

Джейн промолчала. Миссис Томсон умоляюще посмотрела на Коваля: