Ростислав Самбук - Горький дым

— Да, — согласилась Луцкая, — и я попробую сейчас... — Глянула на часы. — Сегодня воскресенье, и если не поехал никуда...

— Позвони. Аппарат возле стойки.

Рутковский, услышав взволнованный голос Стефы, сразу предложил:

— Приезжай ко мне.

Почувствовал что-то недоброе. Но, имея за спиной полковника Лодзена, мог не очень волноваться, тем более что пакет со списком бандеровских резидентов уже лежал в тайнике и Олег должен забрать его сегодня вечером.

Появившись, Стефания повела разговор без предварительной разведки.

— Ты был вчера вечером на квартире Лакуты? — спросила прямо.

Максим немного растерялся. Откуда у Луцкой такая информация и что это может означать?

— Начинаешь следить за мной? — спросил шутливо, чтобы хоть немного выиграть время. Выходит, Стефания знает о вчерашнем обыске квартиры Лакуты. Она была там сегодня и не нашла список. Но откуда ей известно о вчерашнем визите? Трудно ответить на это, но отпираться, наверное, не следует: все можно свалить на Лодзена.

— Я не шучу, и мне нужно знать, был ли ты у Лакуты? — повторила Стефания.

— Допустим, был. — Максим взял девушку за руку, но она выдернула ее. — Ты не волнуйся, Стефа, садись. Вообще я не имею права отвечать на твои вопросы, так как посещение квартиры Лакуты — служебная тайна. Однако тебе признаюсь: был.

— Что вы искали там?

— Вот на этот вопрос...

— Я помогу тебе: листок со списком?

— Ну если ты так проинформирована...

— Ты подслушал мой разговор со Щупаком, и я не прощу тебе!

— Я не имею права обсуждать с тобой эту проблему и очень прошу...

— Вы нашли список?

— По-моему, нет.

— Не ври.

— Мне неприятно вести разговор в таком тоне.

— Думаешь, мне приятно?

— Так прекратим.

— Мне нужен список.

— Стефа, милая, я не понимаю...

— Все ты понимаешь. Отвечай, вы нашли список?

— Не знаю.

— Значит, нашли. Где он?

— Ты ставишь меня в неловкое положение.

— У Лодзена?

— Допустим.

— Ты видел его?

— Если даже и видел, какое это имеет значение?

— Вот что, Максим, — сказала Луцкая угрожающе, — я не хотела этого делать, но вынуждена. У тебя короткая память, и ты забыл небольшую поездку за город в «мерседесе».

— Отчего же, помню. И благодарю за организацию приятной прогулки.

— Она может повториться. Только тогда все обошлось легко!

— Угрожаешь?

— Напоминаю.

— А я считал тебя другой...

— Максим, неужели ты такой глупый? Нам, понимаешь, нам с тобой нужен список!

— Если бы ты мне сказала раньше...

— Ты знаешь, чего он стоит?

— Полковник Лодзен не делится с подчиненными своими секретами. — Максиму хотелось, чтобы Луцкая поверила: все пошло не от него, а от Лодзена. Наверное, он закинул ей какую-то искру сомнения, так как она сказала взволнованно:

— Тот список стоит того, чтобы его достать. Там хватит до конца жизни, и я не преувеличиваю.

— Неужели он столько стоит? — изобразил удивление Рутковский.

Луцкая внимательно посмотрела на него: может быть, и в самом деле не слышал их разговора со Щупаком, а Лодзен из других источников узнал о списке Лакуты? Может, Лебедь проинформировал ЦРУ? Наверное, нет, кто же выбрасывает деньги из собственного кармана? А Лебедь не мог не знать: если американская разведка выйдет на ценности, считай, что все прилипло к рукам, и к каким рукам — не вырвешь!

Решила не таиться перед Рутковским: если подслушал их разговор, все равно знает о ценностях, если нет — может зажечься перспективой обогащения и достать копию списка.

— Вы передали Лодзену список людей, у которых хранятся ценности наших куреней, — сообщила, пристально глядя на Рутковского.

— Неужели?

— И если ты сможешь достать копию, мы опередим полковника.

Максим махнул рукой:

— Как я достану? У Лодзена такой сейф и охрана... Все равно что ограбить банк.

— Ты не знаешь пана Щупака. Слышал, как его называют? Хромой дьявол!

— Ну и что?

— Считай, что сам себе подписал смертный приговор.

— И ты с ним согласна?

Луцкая нервно поднялась.

— От меня зависит мало.

— Но наши отношения...

— Да, наши отношения!

Она сделала шаг к Максиму, подняла на него синие глаза, и Рутковский вдруг подумал, что весь этот разговор померещился ему... Но как она сказала тогда Щупаку: «Все, что касается Максима, я буду решать сама...» И сейчас только прикрывается именем Щупака.

— Считаешь меня виноватым? — спросил он.

— Разберемся...

Стефания ушла не оглядываясь, не обернулась и в дверях, хоть Максим хотел этого: надеялся прочитать в ее глазах приговор себе. Но он и так не тешил себя надеждами: от Хромого дьявола добра не жди.