Алексей Митрохин - Некоторые вопросы загробной жизни. Часть вторая

– Меня зовут Тимофей Иванович Синицын. Старший следователь по загробным делам особой важности… Если вы, конечно, не знаете.

– Знаю, читал на табличке, – сказал я, осматривая помещение. Кроме стола и двух стульев в кабинете ничего не было.

Перевернув несколько страниц, Синицын отложил папку в сторону, откинулся на стуле и сомкнул пальцы в замок.

– Ну, рассказывайте, Виктор Николаевич, как вы докатились до такой жизни? – добродушно произнёс он, просверливая меня пристальным взглядом.

– На поезде, как все остальные, – ответил я, продолжая осматривать кабинет в поисках электрической розетки. – К сожалению, не успел купить билеты на самолёт. В кассе сказали – все билеты проданы.

– В какой кассе? – удивился следователь.

– Известно в какой, которая на вокзале, левее справочной, – не моргнув глазом соврал я, решив заглянуть на всякий случай под стол. Розетка под столом также отсутствовала.

– Иронизируете, – догадался Синицын. – А напрасно… Что вы там забыли под столом? Потеряли чего?

– Да, – я выпрямился и наконец посмотрел следователю в серо-зелёные глаза. – Вещичку одну обронил, амулет против нечистой силы. Достался по случаю на праздничной распродаже в загробном супермаркете.

– Правда? – улыбнулся Тимофей Иванович. Он определённо пребывал в позитивном настроении. – И как там Игнат?

– Как обычно, хамит, – ответил я и, поразмыслив, добавил: – Но вы ведь не для того меня пригласили, чтобы выведывать информацию о привокзальных мертвяках? Предупреждаю, я не стукач и сотрудничать с вами не собираюсь… Так что давайте перейдём сразу к делу.

– К делу так к делу, – тягуче произнёс Синицын. – Только ведь дело ваше, Виктор Николаевич, как говорится, труба.

– Это ещё почему? – напрягся я, подозрительно посмотрев на следователя.

– Да сами посудите, – продолжал он, подвигая к себе папку. – Одни у вас в жизни недоразумения, если не сказать больше.

– Это что, моё жизнеописание? – поинтересовался я, пытаясь прочитать информацию, изложенную корявым женским почерком на листе формата А4.

– Угадали. Только в усечённом варианте. Основные моменты, так сказать.

– А где полная версия?

– У нас проблемы с грузчиками. Жить стали лучше, жить стали дольше. Да и места тут всё равно не хватит. Помещение маленькое… Сами видите, – Синицын окинул грустным взглядом крохотный рабочий кабинет, – двадцать квадратных метров… Ну куда это годится?

– Неужели так много про мою жизнь написано? – удивился я.

– А что вы хотите? Каждое мгновение, слово в слово. Но, как я уже говорил, сотрудниками нашего аналитического отдела отобраны только основные моменты, кусочки информации. Мы их тут склеили, и получилась вот эта папка, – Синицын бережно погладил исписанные страницы.

– У вас прямо как в песне: «Я его слепила из того, что было»… Только любая информация может по-разному интерпретироваться. Поэтому там, где вы видите чёрное, другие увидят белое, – начал философствовать я.

– Ну, так давайте разбираться, – невозмутимо отчеканил Тимофей Иванович.

– Давайте, – с вызовом сказал я.

Следователь взял папку и углубился в чтение.

– Так, – через некоторое время произнёс он, – младенческие годы опустим… Хотя вот. В 4 года и три месяца, находясь в квартире без присмотра родителей (папа работал, мама отошла на кухню) Смирнов схватил без спросу отцовскую отвёртку и засунул её в электрическую розетку, в результате чего произошло короткое замыкание. В доме отключился свет, ровно на 24 минуты.

– Ну и что?

– В это самое время, – не обращая внимания на мою реплику, продолжал Синицын, – соседка из 35-й квартиры снимала с газовой плиты кастрюлю с макаронами с целью пропустить мучной продукт через дуршлаг. По причине внезапно наступившей темноты она поскользнулась и вылила закипевшие макароны себе на голову, в результате чего получила ожоги различной степени и месяц пролежала в больнице №4 по улице Кирова, в палате №12.

– Протестую, я был ребёнком… Да все дети такие. И вообще, где свидетели?

– Свидетелей пока нет, – вздохнул следователь. – Живы ещё.

– Ну, – вспомнил я крылатую фразу: – На нет и суда нет.

– Так мы не в суде. Продолжим, что там у нас? – Тимофей Иванович перевернул страницу. – А, вот… В 6 лет и четыре месяца, Смирнов, насмотревшись в кинотеатре «Родина» фильмов про американских индейцев племени апачи, атаковал самодельной стрелой с железным наконечником, выточенным из гвоздя, проходящего мимо его дома мальчика Павлика Круглова. В результате выстрела, произведённого из окна подъезда пятого этажа, Круглов получил серьёзное ранение в голову.