Алексей Митрохин - Некоторые вопросы загробной жизни. Часть вторая

Поезд, постояв пару минут, издал протяжный гудок и тронулся в путь. Из окна вагона на нас смотрели Ксюша и Ростислав. Лика помахала им рукой. На её глазах выступили слезы.

– Этот поезд такой же сумасшедший, как и проводник, – жалобно произнесла она, вглядываясь в печальные лица отъезжающих товарищей. – Даже попрощаться толком не успели…

– Желаю удачи! – прокричал Кравчук, потрясая кулаками над головой.

Я тоже вяло махнул рукой, подумав: «Зря я остался. Чую, добром это не кончится…»

Поезд скрылся из виду. Мы отправились обратно в Управление. На душе было тяжело и тоскливо. Мною овладело уныние.

– О чём задумались, Виктор? – поинтересовался Лощинский, заметив моё подавленное состояние.

Я посмотрел в умные глаза профессора.

– Меня всё время мучает один вопрос… Вернее два.

– Какие?

– Во-первых, – я загнул средний палец левой руки, – какое задание вы выполняли в момент нашей случайной встречи в кафе «Нежданная встреча»? И второе (я загнул указательный палец), как и куда вам удалось исчезнуть из загробного поезда. А главное, зачем?

– Вы ещё спросите: «На кого работаешь, Иуда?» – звонко рассмеялся Андрей Борисович, подходя к зданию Регионального управления.

– Вы не ответили на вопрос, – пожал я плечами.

– У вас много вопросов, – уклончиво произнёс профессор, открывая массивные двери.

У турникета нас встретил пузатый охранник Бойко. Рядом с ним стоял длинный тощий очкарик в сером клетчатом костюме, бежевой водолазке и чёрных ботинках на шнурках. Он что-то показывал охраннику, усиленно водя карандашом по листку бумаги и приговаривая:

– Видите, Василий Иванович? Если увеличить диаметр осевого стержня, радиус сигнала увеличится почти в полтора раза…

– Долго же вы поезда ждали, Андрей Борисович, – поприветствовал Бойко Лощинского. – Проводили своих ребят?

– Проводили, – вздохнул профессор и, кивая на очкарика, произнёс: – Ну как, замучил тебя наш чудо-изобретатель Нестеров?

– Замучил, – подтвердил Бойко, украдкой поглядывая на штаны Кравчука. – Такими терминами выражается, понять не могу…

– Так тебе и не надо… Объясни, чего ты хочешь, своими словами, а он всё сделает. Сотрудник грамотный. Лучший технарь в Управлении.

– Спасибо за содействие… Я тут хотел спросить, – охранник перешёл на шёпот, – тот здоровяк ничего с перрона не прихватил запрещённого? По-моему, напихал контрабанду в карманы. Смотрите, как они оттопырились.

Лощинский посмотрел на Фёдора.

– Послушай, Василий Иванович, – отчётливо выговорил он, – эти ребята – моя новая команда. А ты знаешь, у моей группы расширенные полномочия. Так что не взыщи, он теперь неприкасаемая личность.

– Всё понял, – почтительно закивал Бойко. – Вопросов больше не имею.

– Вот и отлично, – с удовлетворением произнёс профессор и, обращаясь к Нестерову, поинтересовался: – Ну что, Григорий, порадуешь нас новыми разработками?

– Ещё какими! – с энтузиазмом воскликнул изобретатель, доставая из кармана круглую жестянку, напоминающую банку с кремом для обуви.

Мы с Кравчуком подошли вплотную посмотреть на чудо-изобретение.

– И что это такое?

– Нейтрализатор энергетических частиц. Делает цель абсолютно невидимой. Вот… – Нестеров аккуратно открыл банку. Внутри находился розовый порошок, подозрительно смахивающий на женскую пудру.

– А как работает? – спросил Кравчук, потирая от нетерпения мозолистые ладони.

– Элементарно!

Григорий повернулся в мою сторону, поднёс банку к губам и дунул в неё со всей силы. Розовая пудра осыпала меня с ног до головы, превращая стильную одежду в кусок ненужного барахла с характерным запахом женского парфюма.

– Ты что делаешь, сволочь? – завопил я, бросаясь с кулаками на горе-изобретателя.

Нестеров с испугу отскочил в сторону и упал на пятую точку.

– Это экспериментальный образец, – дрожащим голосом, переходящим в хрипоту, произнёс он.

Лика истерически смеялась позади.

– Не знаю почему, – давясь от смеха, выговорила она, – но эксперименты здесь только на тебе ставят. Правильно ты сказал: «подопытная крыса», не иначе…

– Я ему покажу «крыса», Кулибин недоделанный, – с недовольством произнёс я, отряхивая одежду от дурацкого порошка. – Смотрите, профессор, всю майку гад испоганил, даже надписи не видно.

– Он же предупреждал, – еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, проговорил Лощинский. – Порошок делает цель невидимой… Хоть с надписью получилось.