Вячеслав Денисов - Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

– Ну, это уже явные признаки галлюцинации…

– Не знаю, так было всё на самом деле, или мне только пригрезилось, но видение собора и молитва нашей дочери были со мной до тех пор, пока я не осознал, что моя смерть окончательно отступила.

– Можем считать, что Господь даровал тебе вторую жизнь!

– Я в этом ничуть не сомневаюсь. Благодаря Господу Богу и Лизонькиным молитвам, вновь могу свободно дышать, верить в будущее и наслаждаться жизнью. Той жизнью, которая больше не кажется мне тяжёлой, однообразной, скучной и не интересной. Теперь она наполнена для меня здравым смыслом. У меня появилась вера не только в грядущее будущее, но одновременно я приобрёл веру в нашего Господа Бога! Бога, который пострадал за нас и принял мученические страдания за нас грешных…

И хотя многое, о чём рассказал отец, так и осталось за гранью Лизонькиного восприятия, она всё же была безумно счастлива. Её любимый и единственный папа наконец-то вернулся домой, и теперь они снова будут вместе гулять по улицам родного города. Несмотря на то, что за время отсутствия её отца, Лизонька повзрослела на один год, она по-прежнему оставалась маленькой наивной девочкой. До сих пор Лизонька не только не могла выговорить, но и была не в состоянии запомнить полное название Мурманского Спасо-Преображенского морского кафедрального собора, именно поэтому он так и остался для неё всего лишь красивым сказочным домиком.

– Я теперь знаю, кто живёт в этом чудесном домике! – лёжа в постельке и закрывая глазки, прошептала Лизонька. – Там живёт Боженька, который вернул мне моего папочку…

Впервые за долгие дни, недели и месяцы тревожного ожидания она заснула крепким и сладким сном. В эту ночь ей снился митрополит Мурманский и Мончегорский Симон, который так и остался в её детском сознании всего лишь добрым седобородым дедушкой. В этом благословенном сне он осторожно взял её за маленькую хрупкую ручонку и повёл по всему собору, где было множество разнообразных икон, от которых нескончаемым потоком исходило тёплое яркое сияние, от чего у неё на душе стало тихо и спокойно.

Над Кольским полуостровом нависла полярная ночь. Солнечные лучи уже давно не заглядывали в окна. По утрам было сумрачно, и постоянно болела голова, отчего Павел Николаевич Ларин зачастую впадал в меланхолию.

В майке, заправленной в трико, и в шлёпанцах на босу ногу, он вошёл в кухню и включил газ. Пока в чайнике закипала вода, успел побриться. Глядя в зеркало, Ларин заметил на лице пару новых морщин. Ради интереса он попытался отыскать в густой шевелюре хоть один тёмный волосок, но все его старания были напрасны.

Всё же лучше быть седым, чем лысым, – подметил Павел Николаевич и, насухо обтеревшись махровым полотенцем, освежил гладко выбритые щёки пахучим одеколоном.

Какой нынче день? – обжигаясь горячим кофе, подумал он.

Что воскресенье, что понедельник – теперь всё было едино… Павел Николаевич непроизвольно начал размышлять о превратностях беззаботной старческой жизни.

Телефонный звонок прозвучал в момент, когда Ларин только что надкусил бутерброд.

– Слушаю вас, – сказал он, неловко прижимая к уху телефонную трубку.

– Павел Николаевич! Это вы? – раздался взволнованный женский голос.

– Слушаю вас, – повторил Ларин.

– Павел Николаевич, вы меня не узнали?

– Простите, нет.

– Я – Татьяна Зиновьевна Лихачёва. Два года назад мы вместе отдыхали на Чёрном море, снимали комнаты у одной хозяйки. Помните, такая маленькая, толстая и вредная?

– Кто? Хозяйка? – не понял Ларин.

– Да, тётя Полина.

– Вы были с дочерью? – Павел Николаевич на секунду задумался. – Кажется, её зовут Леночкой?

– Зерно! – воскликнула Татьяна Зиновьевна. – А вы были с женой и внучкой.

– Теперь я вас вспомнил, – сказал Ларин. – И как это вы меня разыскали.

– Павел Николаевич! У нас несчастье… Вы же работаете в уголовном розыске?!

– Работал, Татьяна Зиновьевна. Работал, голубушка. Уже год как на пенсии.

– Тогда извините. Павел Николаевич, – огорчённо произнесла Лихачёва, – я ведь не знала.

– Может, всё-таки смогу чем помочь? Что у вас отучилось? Что-нибудь с дочерью?

– У нас сосед пропал.

– Молодой или в возрасте?

– Да уж под пятьдесят.

– Женат?

– Был когда-то.

– Может, у него зазноба объявилась? – предположил Ларин.

– Тут такое дело, Павел Николаевич… Мы живём в коммунальной квартире. Обычно Иван Никанорыч не отлучается на длительный срок. И вот… Пропал!