Сергей Юрчик - Шпионский детектив (по следам Юлиана Семёнова…). Часть 1

После этого разговора прошло несколько месяцев.

Начальник Главного управления государственной безопасности НКВД Яков Саулович Агранов сидел у себя в кабинете в известном здании на Лубянке, готовясь к очередному рабочему совещанию с наркомом Ежовым.

Снаружи глухо доносились трамвайные звонки и кряканье круживших по Лубянской площади автомобилей. Сохранившиеся с прежних времён высокие напольные часы страхового общества «Россия» равнодушно отмахивали маятником мгновения двадцатого года советской власти. Мартовский день угас за окнами, верхний свет в кабинете не горел, настольная лампа с широким плоским абажуром, украшенным бронзовым серпасто-молоткастым орнаментом, освещала бумажные завалы, письменный прибор и пепельницу с окурками. Комиссар ГБ первого ранга делал пометки в большом блокноте, время от времени вороша пухлые папки и отдельные листы на столе.

Лицо его, невыразительное и неприметное, с мелкими чертами, было бледно. На фоне этой нездоровой бледности выделялись густые чёрные брови, глубоко сидящие чёрные глаза и тёмные полукружья под глазами.

Последнее время даже его феноменальная работоспособность, густо замешанная на энтузиазме идейного провокатора, начала давать сбои.

Могильщик старой российской интеллигенции, соавтор и режиссёр потрясавших страну и её окрестности грандиозных судебных спектаклей, создатель и наладчик всеохватной системы политического сыска, он начал уставать. И причиной тому было не огромное количество работы, а тягостное непонимание, чего же хочет Хозяин?

Когда-то молодой еврей Янкель Шауль-Шмарьевич Агрансон и средних лет грузин Иосиф Виссарионович Джугашвили вместе возвратились из енисейской ссылки в революционный Петроград. Джугашвили-Сталин делал грандиозную карьеру и тащил за собой многих, в том числе и Агрансона, вскоре ставшего Аграновым. Скромный еврейский юноша поднимался по ступеням служебной лестницы. Секретарь председателя Совнаркома, особоуполномоченный ВЧК по важным делам, заместитель начальника, потом начальник Секретного, потом Секретно-политического отдела… Функцией СПО было выявление враждебных партий и антисоветских течений в обществе, наблюдение за научной и творческой интеллигенцией, а также деятелями Православной церкви и прочих конфессий. Долгие годы Яков Саулович поставлял в ЦК, СНК и лично товарищу Сталину ценнейшую информацию о народных умонастроениях. Знаменитое «Головокружение от успехов» Хозяин написал, будучи озабочен именно объективными аграновскими данными. И без того высоко парил Агранов, но сумел придать своему отделу ещё и важнейшую роль «тайной полиции внутри тайной полиции». Сеть «внутренних» информаторов создавалась лично им и его ближайшим помощником – начальником информационного отделения СПО, и замыкалась непосредственно на них. Вся деятельность ОГПУ-НКВД с некоторых пор была у них, как на ладони. Круче выглядел только сам Ягода с его картотекой и досье на высшее партийное и народнохозяйственное руководство, да пожалуй Глеб Бокий, начальник Спецотдела, ведавшего шифрами, правительственной связью, охраной гостайны и прослушиванием . По справедливости, кому ж ещё, как не ему, Агранову, должно было доверить пост первого заместителя наркома внутренних дел и начальника Главного управления госбезопасности?

Часы натужно пробили девять. Яков Саулович черкнул ещё несколько слов, положил перьевую ручку в желобок мраморного письменного прибора и захлопнул крышку чернильницы. Отодвинулся от стола вместе с креслом, встал. Потянулся, упершись руками в затёкшую поясницу. Побаливает, зараза… Прошёлся по обширному кабинету, открыл дверь, замаскированную под деревянную обшивку стены. Щелчком выключателя зажёг висячую лампу в шёлковом абажуре. Осветилась уютно обставленная комната отдыха – сервант с посудой и напитками, мягкий кожаный диван, круглый стол со стульями. Позвонить бы, заказать чаю и бутербродов, да что-то нет аппетита… Налил себе стопку армянского «Двина», выцедил, как был в сапогах завалился на диван, оставив дверь в кабинет приоткрытой. Теперь следовало на несколько минут привычно провалиться в забытьё, но сон не шёл. Окно комнаты тоже выходило на Лубянскую площадь, и её родные шумы сегодня почему-то мешали отключиться.

К тому же в голову назойливо лезли воспоминания о делах не так давно минувших дней.

Ягоду они сожрали на пару с Ежовым. Теперь снят со всех постов, исключён из партии, сидит ждёт ареста. Никогда не было с ним настоящего взаимопонимания, это отрицательно сказывалось на результатах работы, но как ни странно тоже двигало карьеру, видимо потому, что Сталина устраивала напряжённость в высшем руководстве Органов. Когда Ягода осмелился, пускай по-тихому, саботировать сталинские указания относительно организации показательного процесса над Зиновьевым и Каменевым, Агранов с облегчением вступил в «заговор» против него. Начали с того, что арестовали свояка Ягоды, литератора Леопольда Авербаха, брата жены наркома Иды Авербах (они приходились племянником и племянницей покойному Якову Свердлову), от которого в своё время плакала горькими слезами вся литературно-театральная Москва. Глава «литературного ОГПУ» Леопольд Авербах был воспитанником и любимцем Троцкого, о чём знали в аграновском СПО, и в нужный момент по команде бывшего шефа вытащили информацию из загашника. Процесс «объединённого троцкистско-зиновьевско-каменевского террористического центра» стараниями Ежова и Агранова прошёл «на ура», секретарь ЦК Ежов, курировавший НКВД, был назначен наркомом вместо Ягоды, Ягоду перебросили в наркомат связи, что стало для него первой ступенькой, ведущей в лубянский подвал…