Сабин Дюран - Вне подозрений

– Давайте все же про это. – Периваль тычет пальцем в журнальное объявление.

– Простите. Собеседованиям я посвятила два дня. Шесть девушек. Нет, не так – пять женщин, один мужчина. Две англичанки: одной с сентября надо было посещать университет, что нам не подходило; вторая не водила машину. Армянка, она постарше, хотела каждое утро приезжать поездом из Кройдона. Мужчина из Южной Африки. Классный кандидат, но – для воспитания мальчиков. Милая дама из Португалии… Вот она подошла бы, но по-английски почти ни бум-бум. Я планировала встретиться еще с несколькими, но мамино здоровье резко ухудшилось, а на третий день появилась Марта.

Я слишком разговорчива… Хочу дать им как можно больше информации. И вдруг – вспышка, озарение:

– Послушайте, может, эта… эта Аня хотела устроиться ко мне на работу, раз она няня? Но передумала.

– Да, возможно. – Констебль Морроу смотрит на инспектора Периваля. – Звучит логично.

Какое облегчение!

– Знаете, как бывает, – закрепляю я успех, – цепляешь на холодильник всякие записки и благополучно про них забываешь?

– Да уж, – снова морщит носик Морроу. – У нас на холодильнике висит белковая диета. Думаете, я в нее хоть раз заглядывала?

– Вам диета ни к чему, – уверяю я. – Да и от этого питания по Дюкану – такой ужасный запах изо рта!

Чуть заметное подрагивание плеч, словно она сдерживает неуместный смех. Какая все-таки молоденькая! «У нас на холодильнике» – наверное, еще живет с мамой.

Периваль кладет фотографию в прозрачную папку-конверт, разглаживает лежащую на столе журнальную вырезку. В проборе – перхоть. Интересно, есть у него жена, дети?

– Хорошо. Еще один вопрос. – До этого он на меня не смотрел, теперь же его глаза выжигают во лбу дырку. – Я вас уже об этом спрашивал. Спрошу снова. Вы прикасались к телу?

– К телу…

Мой взгляд останавливается на инспекторе, но я его не вижу. Вспоминаю… В голове гудит. Если даже сейчас мне невмоготу думать о ее теле, разве могла я притронуться к нему тогда?! Голая плоть… Я бы такое не забыла.

– Нет.

– Уверены?

– Я касалась ее волос…

– Забирали с тела что-нибудь?

– Нет! – Мне снова тревожно, не понимаю, к чему он клонит. Такое чувство, будто я упустила что-то важное.

– Не снимали у нее с шеи медальон со святым Христофором?

– Нет! Зачем?!

Он потирает лицо, глаза:

– Вы когда-нибудь слышали про Эдмона Локарда и его принцип обмена? «Любой контакт оставляет след». Чуть ли не первый постулат, с которым знакомят в Хендонском полицейском колледже. Волосы, крупинки краски, ворсинки, пудра и помада – частички путешествуют, движутся, перемещаются. У каждой пылинки есть свои отличительные черты. Волокна хлопка переплетены и напоминают тесьму. Лен похож на трубочки с заостренными кончиками. Обнаружь частички – и останется лишь определить местонахождение первоисточника.

– Ясно.

– Хоть убийца и налил ей на шею отбеливатель…

– Так вот что это был за запах!

Он кивает и продолжает:

– Все равно у нее на ключице мы нашли кое-какие волокна и ДНК, которые… В общем, хорошо бы вам все-таки поднапрячься. Я понимаю, вы были шокированы, нуждались в психологической поддержке… – Микроскопическое движение подбородка в мою сторону. – Но, если бы вы поточнее припомнили все, что сможете, это очень помогло бы расследованию.

Я поднимаю глаза. В кухню на цыпочках прокрадывается Нора, в руках – ведро и швабра. Я ее не услышала: она всегда делает уборку в тапках, которые едва шелестят по полу. Выхожу из-за стола, шарю взглядом по холлу в поисках кошелька. Выуживаю из него деньги – плату за Норины труды. Мне случалось задерживать оплату на неделю, но я стараюсь так не поступать: у Норы семья на Филиппинах, и туда уходит львиная доля заработка.

В дверях я машу домработнице на прощание и возвращаюсь в кухню. Инспектор Периваль интересуется, далеко ли Нора живет (хочет проверить ее документы?). А до меня вдруг доходит, что я не могу ему ответить – и хотела бы, да не могу. Она убирает у меня – выносит мусор, драит туалеты – уже не первый год, а я даже не знаю, где она живет. Сажусь. У меня паранойя или инспектор с констеблем и впрямь многозначительно переглянулись?

– Еще раз проясним, – говорит Периваль. – Значит, никакая часть вашего тела не касалась никакой части тела Ани Дудек? Кроме волос.

Наверняка вы знаете это противное ощущение, когда из головы вылетает какое-нибудь слово или название. Ломать мозги в этом случае совершенно бесполезно. И вдруг, как по волшебству, забытое всплывает в памяти, когда думаешь о чем-то совсем другом. Возможно, меня подтолкнуло то, что мысли переключились на Нору, а может, просто пришло время для озарения.