Александр Садыков - Прожи (гая) вая жизни

Терпеть не могу ностальгические чувства!

Новый год пролетел. Его празднование по армейским меркам прошло на славу. Сок, компот, много печенья и поздний отбой. Собственно, больше ничего не запомнилось. Мои мысли были поглощены предстоящим полевым выходом. Момент в службе разведчика, когда рота уходила в лес на полтора месяца. Жить в палатках, проводя все время в занятиях по тактике и стрельбам, боевых учениях против других подразделений. Но больше всего мы были наслышаны о ППЛ. Это походно-передвижной лагерь. Когда из палаточного расположения взвода уходили отдельно по группам и выживали в лесу в течение недели, выполняя боевые задачи, друг против друга, ежедневно совершая многокилометровые марши по пересеченной местности. С собой брали только то, что могли унести. Так происходило два раза в год. Зимой и летом. ППЛ в зимний период осложнялся сугробами снега и холодной погодой, что мешало перемещению по лесу и полям. Пока в движении, на марше, холод не ощущался, солдат потел, становилось жарко. Когда же останавливались на привал, тепло очень быстро выветривалось, и становилось холодно. Нам предстояло испытать все прелести жизни разведчика на практике.

И вот этот день настал. Грузовики, из которых мы выгрузили все необходимое для оборудования палаточного лагеря, скрылись за лесом. Десять солдат и заместитель командира роты остались наедине с морозом, сугробами по колено, лесом и поляной, на которой уже на следующий день должен был стоять лагерь. Остальная часть роты приедет только через сутки для помощи в последних деталях обустройства. Радовало, что, благодаря физической работе, замерзнуть нам не грозило. Мы приступили к очищению территории лагеря от снега, постановке палаток, печей и заготовке дров. Командир начал замерзать, о чем свидетельствовали круги, которые он наматывал, бегая по колее от колес грузовых машин.

Через пару дней лагерь был полностью готов. Прочие разведывательные взвода других подразделений также оборудовали свои палатки, среди которых были офицерские, столовая и для хранения оружия. Полевой выход начался по полной. Свободного времени у нас не было вообще. Утром подъем, зарядка, умывание, бритье, которое происходило на улице у импровизированных умывальников, сделанных из пластиковых бутылок, прибитых к тонкому стволу дерева, расположенному горизонтально. Это была самая мерзкая процедура в зимний период. Далее, пока дежурные наводили порядок в расположении палатки, проходил утренний осмотр. Важно, чтобы даже в полевых условиях на воротнике солдата был пришит чистый подворотничок, на головном уборе присутствовали намотки ниток с иголками, чтобы воин был гладко выбрит и в целом выглядел опрятно. Как будто в условиях нападения закажут его портрет. Потом – завтрак и развод по местам занятий, если необходимо, после получения оружия. На занятиях отрабатывались тактические приемы ведения разведки в поле и лесу, навыки перемещения в группе, минирование, метание боевых гранат, наблюдение за постом противника и снятие часового, организация засад и их поиск.

В один из таких учебных моментов мы шли по лесу в боевом порядке. Задача была – найти и уничтожить засаду противника, роль которой исполняла другая группа разведчиков. Я шел в замыкании группы. Приблизившись к району поиска, мы отправили холостые патроны в ствол автоматов, передернув затвор, и, поставив на предохранитель, двинулись дальше. Напряжение росло. Где-то впереди за деревьями и сугробами находился противник. Кто-то наступил на ветку, которая, сломавшись, издала громкий хруст. Группа остановилась. Командир показал явным жестом свое крайнее недовольство виновнику шума. Тишина. Я старался дышать через раз, чтобы в этой тиши, прерываемой порывами ветра услышать звук, который выдаст засаду врага.

Но услышали мы нечто иное. Виной этому стал ваш покорный слуга, и данный сюжет можно было бы занести в серию картинок с названием «Не ждали». Двигаясь дальше, осторожно ступая, обходя кусты и ветки, внезапно, в мертвой тишине леса и непосредственной близи к засаде противника произошел «Ба-Бах!». Выстрел из моего автомата, который я в спешке забыл поставить на предохранитель, а указательный палец на всякий случай находился на спусковом крючке.

Надо было видеть лица моих сослуживцев и командира, которые, испугавшись, видимо, атаки с тыла, оглянулись на меня и осознали, что это не был огонь из засады, а нелепая оплошность их замыкающего. Я готов был провалиться сквозь землю, упасть в припадке эпилепсии и трястись, обильно пуская пену или разыграть вид больного параличом и шизофренией одновременно, если бы это помогло оправдаться за столь безумный поступок. И уже было, зажмурившись, приготовился понести заслуженное наказание на месте. Как вдруг прежняя тишина прервала мой пессимистичный ход мыслей. Открыв глаза, я увидел перед собой командира, который дал четкий приказ остаться здесь, прикрывая тыл группы и ждать, пока они вернуться. Я выдохнул, когда они скрылись за деревьями. Может быть, это и было мое наказание.