Эллина Наумова: Охота на неприятности. (Полина и Измайлов)

– Сначала напиши.

– А деньги? О квартире без предварительной демонстрации кошелька никто и разговаривать не станет. И еще я слышала, что приличное трудоустройство нынче тоже стоит дорого.

Я победно откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, чтобы не видеть смущенного лица шефа. Ура! Вовремя сообразила с казначейскими билетами. Такой суммой он не рискнет никогда.

– Выписывай.

Это звучало невероятно. Мои веки задрались, как юбка на ветру, хоть руками на место натягивай.

– Илья Игоревич, признавайтесь, кому и за сколько вы нас продали?

– Выписывай!

– Я сниму пятикомнатную в центре! На пару месяцев. Хоть поживу по-человечески. И буду пробоваться на руководящие должности в министерствах!

– Полина, иди, трудись. Вымотала нервы с утра пораньше. А мне еще свою руководящую должность тут до ночи оправдывать, между прочим.

– Сами позвали, – мрачно напомнила я.

И пошла трудиться.

Через пару проведенных за компьютером часов я осмелилась думать о состоянии психики шефа еще хуже, чем утром. Какова должна быть температура мозга, чтобы из него полностью испарился дар обретать «угол зрения», под которым обыденность вмиг становится сенсацией? Температура кипения, не иначе. Причем долго кипело. Интернет ломился от вакансий во всех мыслимых и немыслимых сферах человеческой деятельности. Дискриминирующих по полу, возрасту и месту жительства запросов было не слишком много, вознаграждение за труды обычные обещали сносное, за праведные – заманчивое. Жилье тоже предлагалось, как раньше говаривали, на любой вкус и кошелек. Москва ждала своих покорителей без тени коварства: дерзни, явись, сними комнату, устройся на работу, паши, как проклятый, и пусть тебе повезет.

Вознамерившись за сутки покончить с издевательским редакционным заданием, я выбрала образ уравновешенной, амбициозной, что всегда предполагает неискушенность, девушки. Она честно вызубрила все, что полагалось для получения красного университетского диплома по гуманитарной специальности, отработала в своем крупном, раз есть университет, городе год, вместе с родителями накопила денег на билеты в оба конца, самую дешевую квартиру и диетическое питание. Для пристойного укоренения в политой слезами и удобренной чужими несбывшимися надеждами московской почве ей показалось достаточно трех месяцев. Ведь дважды зарплату можно получить, а то и единожды премию.

Вторым вариантом стала еще не искалеченная своим увлечением любительница экстрима, которая приехала с билетом в один конец в поисках не работы по душе, а шанса заработать. Третий тип – искательницы приключений – я, поразмыслив, задействовать не стала. Такие все, что им нужно, находят в любом месте в любое время. По дурости своей я принялась, было, сочинять девицу, которой нужна просто Москва, именно Москва. Которая ощущает этот город нервной системой, а себя – его нервной клеткой. А то и наоборот: себя – системой, а город – одним из своих нервных узлов. Однако, поняв, что она установит отношения со столицей без посредников, я отказалась от провальной затеи…

Через неделю я сообразила, что объявления о работе с высокой зарплатой и квартирах, сдающихся по божеским ценам, скорее всего приманка агентств. На вакансии, которые заинтересовали бы выдуманных мною провинциалок, я сначала отправила «их» резюме, процентов на восемьдесят соответствовавшие требованиям. В ответ получила вал откликов от рекрутеров, предлагавших такую же работу в других фирмах за половинное вознаграждение. Я изменила кое-что и шуранула резюме, сказочно удовлетворявшие капризам работодателей. Более того, проанализировав все требования к соискателям, я заложила в саморекламу девушек и то, о чем боссы могли только мечтать. Тот же результат. Я решила зайти с другой стороны и принялась обзванивать организации, зарабатывающие на жилье. То, что могло заставить нормального человека обратиться к ним, было хронически «уже сдано». У всех оставались только панельные хоромы на первых и последних этажах. За них почему-то ломили гораздо более высокие цены, чем за якобы «буквально вчера» уплывшие квадратные метры в кирпичном доме недалеко от метро. Причем в самом легком случае нужно было внести залоговую сумму в размере месячной оплаты, саму эту оплату вперед и столько же агентству за помощь, неизвестно в чем заключавшуюся.

Возблагодарив Небо за то, что мне есть, где жить и трудиться, я с грехом пополам, а то и на три четверти его составила список контор, оклад в которых позволял хотя бы оплачивать кров. Бодрила себя тем, что на жизнь можно подработать, и отгоняла неприятные догадки, когда и кем. В течение следующих двух недель я оббегала по три-четыре рекрутинговых агентства и отдела кадров в день. И без того небольшое заявленное вознаграждение везде уменьшалось в связи с моей недостаточной опытностью примерно на треть. И еще на треть на время испытательного срока, который короче девяноста дней просто не мыслился. Учитывая отпускную пору, тянуло предположить, что ни в одной фирме после его окончания не задержишься – ушлым капиталистам требовалась дешевая рабочая сила, этакая прислуга за все, подменяющая штатных сотрудников в летний сезон. Изредка справлявшийся по телефону о моих успехах главный редактор все громче хихикал в трубку. Я мысленно извинялась за дилетантски поставленный ему диагноз.