Мелани Раабе - Истина

Рука саднила и ныла. Сочилась кровь. Я пошел в гостиную. Сел на диван. Что мне оставалось? Только ждать. Вот я и ждал. Вот я и ждал! Она все равно вернется.

Любой преступник возвращается на место преступления. И в первую очередь тогда, когда место преступления — собственный дом.

Я смотрела на человека, открывшего мне дверь, усталая и изнеможенная. За те годы, что мы с ним не встречались, волосы его и поседели и поредели, а сам он растолстел. Но добродушное, слегка расплывшееся лицо, как и дружелюбный взгляд глаз, убеждавший в отсутствии угрозы с его стороны, несмотря на исполинскую его стать, совершенно не изменились. Позади него, в прихожей, я разглядела детскую машинку-каталку красного цвета.

Не сразу я сообразила, что разглядываю его, не произнеся ни слова. Вот и переспросила:

— Простите, что вы сейчас сказали?

Он, явно нервничая, издал некое подобие стона:

— Вам что нужно?

В ответ я только заморгала.

— Вы явились меня в чем-то упрекать?

Я продолжала пялиться на него, не зная, что и думать.

— А вы вообще знаете, который час?! — воскликнул он. — Вы понимаете, что сейчас ночь?

Я не реагировала.

— Давайте-ка приходите в другой раз.

И он захлопнул дверь перед моим носом.

Я пребывала в полном смятении чувств. Ведь я ждала чего угодно, только не этого.

Невольно нажала снова на кнопку звонка, хотя и догадывалась, что Бернд Шредер на сей раз мне не откроет. Но все-таки ждала, понимая, что жду напрасно.

Что все это значит? Зачем тот человек сегодня, нет, вчера утром, встречался с Берндом Шредером, одним из бывших сотрудников Филиппа? Я вроде бы вспомнила, когда видела его в прошлый раз. Дело было на летнем празднике, на этом дурацком летнем празднике, за год с лишним до исчезновения Филиппа. Шредер пришел туда с беременной женой. Как же ее звали, Бьянка, Беата, Беттина? Помню только, что впервые с рождения Лео я пила вино, я танцевала, сначала с ассистенткой Филиппа, она всегда была мне симпатична, а потом с ним самим. Красивое, для его возраста чуть слишком юное, мальчишеское лицо Филиппа возникло перед моим внутренним взором, я даже будто почуяла теплый запах его кожи. Филипп не любил танцевать, но все-таки иногда танцевал. Ради меня.

В смятении я резко села на ступеньку лестницы, ведущей к дому. Надо подумать. По какой-то причине Бернд Шредер играет во всем этом важную роль. Почему же?

И вновь я прокрутила в голове все события.

2008 год: Филипп отправляется по работе в Южную Америку.

Планирует пробыть там пять дней.

Филипп часто летал в Колумбию по делам.

Обычные, рутинные поездки.

Мы прощаемся на пороге дома.

Он обещает каждый день посылать о себе весточку, как делал это всегда.

Примерно через сутки от Филиппа приходит смс-сообщение, из которого следует, что он приземлился и все в порядке.

С тех пор я больше не получала от него никаких известий.

Филипп отправился один — как сказал сотрудник, сопровождавший его в Колумбию, тот самый, кто видел его последним — на переговоры с потенциальным инвестором.

В лобби отеля-люкс в Боготе, где была назначена встреча, он так никогда и не появился.

Его след теряется между отелем, где он жил, и отелем, где жил его деловой партнер.

Вдруг вспомнив, в чем дело, я от изумления даже вскрикнула.

Последний, кто видел Филиппа — его сотрудник Бернд Шредер.

Но что это значит?

Мой мозг отказывался обрабатывать информацию.

Слишком много всего. И я не знала, какие выводы следовало из этого сделать. Встала, двинулась вперед. Смотрела в небо, а на нем — ни звезд, ни луны, лишь сплошная враждебная чернота. Идя по улице, я достала из сумочки носовой платок и пока сморкалась, чуточку отвлеклась и не сразу заметила идущего навстречу человека, он прямо на меня и натолкнулся, я пробормотала какие-то извинения, а он злобно взглянул мне в лицо и прошипел: «Смотреть надо!» На красный свет я перешла улицу, не обращая внимания на гудок приближающегося такси. Навстречу мне по тротуару двигались две юные девушки, обе блондинки, обе в мини-юбках, и обе захихикали, поравнявшись со мной. Я обошла дохлого голубя, тот валялся между бордюром и крышкой водостока. Лица людей, попадавшихся мне на пути, были совершенно равнодушны. Одного вырвало прямо на асфальт.

А я все шла. Никто не обращал на меня внимания, фасады окружающих домов взирали на меня без всякого интереса, и все вокруг казалось мне таким враждебным, будто я нахожусь в мертвой зоне.