Мелани Раабе - Истина

Но тут явилось озарение, и я вскочила. Рояль! Как же мне это раньше не приходило в голову, пока Барбара Петри еще здесь торчала, разозлилась я на себя. Рояль его разоблачит! Неужто он играет так же хорошо, как Филипп, насколько велика такая вероятность? Он, конечно, ловкач и может вежливо отказаться, как только что отказался признавать родимое пятно.

Вся надежда теперь — на генный тест. Но придется запастись терпением. Барбара Петри «этим займется», так она сказала, прежде чем наконец-то покинула мой дом, короче говоря, надо «несколько дней подождать». Разумнее всего сейчас, наверное, вообще с этим человеком не пересекаться. Но тут в моем воображении всплыла увиденная давеча картина. Как негодяй сидит, развалившись, у меня на кухне и пьет пиво. И все мое существо мгновенно получило новый заряд энергии. Этот тип не должен вообразить, что ему позволительно здесь поселиться.

Молнией взлетела я через две ступеньки на верхний этаж, где скрылся незнакомец.

И там остановилась. Где же он? Меня инстинктивно потянуло в комнату для гостей. Когда бы я сюда ни заходила, проветрить или вытереть пыль, мне всегда немного не по себе, здесь, как и в других нежилых комнатах особняка с их странным запахом, веяло тревогой, как и ото всего, что не выполняет своего назначения. Если где-то и обитали духи, тогда тут. Комнатенка крошечная, окно выходит в сад, кроме кровати, ночной тумбочки, небольшого платяного шкафа и журнального столика там ничего не увидишь, да и зачем — у меня же никогда не бывает гостей.

Я рванула дверь и, хотя ожидала найти его здесь, все равно испугалась, столкнувшись с этим человеком лицом к лицу.

Я успела заметить, как он бросил что-то в кожаную сумку и резким движением застегнул «молнию». Сумка стояла на кровати.

— Что там у вас? — сразу насторожилась я.

— Не понял?

— Что вы только что спрятали в сумке?

— Ничего, — сказал самозванец, не глядя на меня.

— Оружие?

Он фыркнул.

— Конечно же, нет! Зара, прошу тебя!

— Можно взглянуть? — спросила я и подалась вперед, к сумке, но путь мне преградили.

— Что это значит? — спросил он.

— Ничего. Просто я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы знала, что вы только что спрятали в сумку.

— Ты ради этого явилась сюда? Чтобы обыскать мою сумку?

— Нет, — ответила я. — Я пришла спросить, не поиграете ли вы мне на рояле.

Я изо всех сил старалась скрыть ликование в голосе.

— Я не понимаю, — сказал самозванец.

— А что тут непонятного? Филипп часто и всегда с большим удовольствием играл на рояле. И раз уж вы выдаете себя за Филиппа, я подумала, было бы чудесно, если бы вы для меня что-нибудь сыграли.

Самозванец побелел как полотно. Нависла тишина. И она ширилась и пульсировала.

— Что скажете? Будем музицировать или как?

Самозванец застыл этаким каменным монолитом. Меня страшно злило его напускное превосходство, его отчаянное равнодушие ко всему, что я говорила, злило и то, что он возомнил, будто может вот так запросто поселиться в комнате для гостей. Я опять шагнула вперед, взяла вправо, снова пытаясь добраться до сумки, и на этот раз мне это удалось, я дернула «молнию».

То, что произошло потом, произошло невероятно быстро, за какие-то доли секунды.

Одним прыжком незнакомец оказался рядом и вырвал у меня из рук сумку, та скользнула на пол.

— Не тронь мои вещи! — заорал он так громко, что в левом ухе у меня запищало, я почувствовала на лице его дыхание, настолько близко он ко мне подступил.

— Руки прочь от моих вещей! — снова заорал он, схватил деревянный ночной столик, стоявший посреди комнаты, и запустил его в стену. Дерево растрескалось как косточки, когда столик с грохотом упал на пол. С отломанными ножками он походил теперь на раненого зверя. Треск и грохот сменила оглушительная тишина.

Я, не отрываясь, смотрела на самозванца. Тот тяжело дышал. Что-то архаическое прочитывалось в его взгляде, из-за огромных зрачков глаза его казались абсолютно черными. Ни разу, еще ни разу в жизни я не сталкивалась с такой яростью.

— Тебе лучше уйти, — нарушил он тишину.

Спокойствие снова вернулось к нему. Но из-за этого угроза в его голосе казалась еще более тревожной.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы оправиться от шока. Еще за секунду до взрыва этот человек производил впечатление хладнокровного и невозмутимого. Отсюда напрашивался вывод: я имела дело с совершенно непредсказуемым типом.

Я гордо вскинула голову, подняла подбородок. Конечно, психика моя надломлена, но чтобы меня терроризировали в собственном доме — такого я не допущу.