Мелани Раабе - Истина

— Так мужчины себя ведут, — добавил он как будто бы в шутку, но я не доставила ему удовольствия — не рассмеялась. Я настаивала на том, чтобы ни слова больше мы не произнесли об этой проклятой ночи, об этом треклятом лесе, об отвратительном стуке, о глухом ударе, и Филипп сдался. Я молчала, и он молчал вместе со мной.

Несколько недель подряд, пока не наступил тот самый вечер. Когда Филипп вошел в кухню, я как раз собиралась кормить Лео.

— Знаю, знаю, что мы договорились об этом не вспоминать, но… — начал он, между прочим, со мной даже не поздоровавшись.

Я вздрогнула, бросила на него исполненный злости взгляд.

Встала и с Лео на руках пошла вон из кухни:

— Больше не желаю об этом ничего слышать.

— Остановись хоть на секунду!

Но я не остановилась. Не хочу, не могу, я просто его не выношу!

Еще дважды он попытался завести этот разговор, уж не знаю, зачем. Как он утверждал, не вспоминать об этом — ненормально. Как я считала — чтобы меня помучить. Так или иначе, но я его не слушала.

Он пришел в ярость. Ну и пусть, мне все равно.

Вскоре он сообщил, что на несколько дней улетает в Южную Америку, вот уж я обрадовалась.

…Внезапно я вернулась к реальности: Филипп притормозил, поехал со скоростью пешехода, затем остановился. Мы находились на уединенной дороге посреди леса. Куда ни глянь — никого, мы совершенно одни. Я повернула голову — а рядом со мной чужак! Адреналин ударил мне в кровь, мне мигом стало ясно, что я совершила смертельную ошибку! Никто не знает, что я нахожусь здесь. Никто меня не найдет. У меня нет оружия. Ни пистолета, ни ножа, ни баллончика с перцем, могущих меня спасти. Чужак повернул голову. Филипп посмотрел на меня. Прочитал ужас на моем лице.

— С тобой все в порядке?

Я вдохнула и выдохнула. Мне понадобится еще много времени, чтобы соединить того человека, который наводил на меня страх и ужас в последние дни, и моего мужа. Мне понадобится еще много времени, чтобы привыкнуть к тому, что он вернулся.

Я осмотрелась.

Да, именно здесь это произошло, подумала я.

Почему он поступает так жестоко, зачем он привез меня сюда?

Неужели он снова и снова будет заставлять меня каяться?

Филипп вылез из машины. Я последовала за ним. Эхо захлопнутых дверей отдавалось у меня в голове пистолетными выстрелами. Желудок свело. Луна освещала лесную опушку бледным светом, но ему не удавалось выхватить из темноты размытые силуэты. Лес тихонько шумел. Филипп направился прямо по лесной тропе, и уже через несколько метров тьма поглотила его. Я заторопилась вслед за ним.

Вдруг рядом послышался шорох и хруст, я вздрогнула, повернула голову вправо и чуть не завопила, увидев два больших и блестящих глаза, уставившихся на меня из-за деревьев. Я замерла на месте, точно как косуля, которая стояла там на тонких своих ногах и печально на меня смотрела, а потом исчезла где-то в подлеске. Шум деревьев, крики сов, шуршание каких-то птах в траве — как все зловеще, темно, близко. Кровь стучала у меня в ушах, окрашивая ночной лес темно-красным цветом, деревья словно нашептывали что-то свое, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не зажать уши ладонями, как делают испуганные дети. Я едва не натолкнулась на Филиппа, который неожиданно остановился.

— Вот здесь это было, — произнес он. — Лесная тропа. Мы думали, он вышел отсюда — человек, которого ты сбила. Ты помнишь?

В знак согласия я кивнула. Так оно и было.

— Ты зачем привез меня сюда?

— Здесь все началось, — объяснил он. — Здесь мы потеряли друг друга.

Я опять кивнула, хотя не была уверена, что оно так. Я часто задавала себе вопрос, когда начались все наши проблемы. После свадьбы или еще до нее? Когда мы въехали в этот слишком большой и слишком дорогой дом, который я по правде никогда не любила, или раньше? После первого выкидыша? После второго? Из-за язвительной Констанции? Вместе с рождением Лео? Намного позже? Значительно раньше? Или действительно здесь? Ответа я не знала.

— Что мы тут делаем, Филипп?

— В последние годы я особенно сильно ощущал свое одиночество, — заговорил он, не глядя на меня. — Иногда я тебя проклинал. Чаще всего я по тебе тосковал. По нам. По тому, как оно было прежде. Иногда я думал, мы могли бы вновь обрести то, что потеряли.

Неужели он из-за этого привез меня сюда?

— Я завидую нам, прежним.

Неужели он думает, что мы можем начать все снова?

— Но как же все непросто… — произнес он. — Только теперь я это понял.

— Ты об этом хотел мне сказать?